Феноменология, философия, этика. Об их связи между собой и религией

Феноменология, философия, этика. Об их связи между собой и религией

13-14 декабря в Ивано-Франковске проходила конференция «Философия и феноменология религии: демаркация предметных полей». Доклады Юрия Черноморца, Семена Абрамовича, Анны Кулагиной, Оксаны Горкуши, Веры Лимонченко вдохновили автора на нижеследующие рефлексии.

Религиозный опыт должен быть осмыслен

Религиоведы, философы, богословы привлекают самые разные инструменты для изучения религии изнутри и снаружи. Тех, кто побывал внутри, обычно называют феноменологами. Они претендуют на непосредственное усмотрение и личное переживание того, что философам доступно лишь в виде отвлеченных идей.
Однако опыт, не осмысленный, может быть так же обманчив, как и оторванная от реальности идея. Философия и феноменология дополняют друг друга. Вектор феноменологический направлен изнутри, философский – внутрь. Встречаются они на границе, проходящей через личность.
Много говорилось о таинственных знаниях, скрытых внутри религиозного опыта; о важности сопричастности изучаемому объекту.
Действительно, сидя рядом с Платоном в его пещере, трудно описывать многообразие мира, степень реальности которого куда более высокая, чем нашей философской лаборатории.
Но я подумал о другом: верующий человек, в силу своей веры слитый с объектом в нераздельности жизни, впадает в куда более опасные иллюзии. То, что для философа является гипотезой, для верующего – аксиомой. Последняя опаснее тем, что ей живут и ей умирают, не подвергая сомнению и проверке. Так наше знание или переживание Бога выдается за Самого Бога; частичный, односторонний, субъективный опыт Бога абсолютизируется и становится иконой, а то и идолом.
Опыт необманчивый, правдивый, с готовностью продолжается усилием понимания, открыт к рефлексии. Именно потому верующему-нефанатику радость философии не чужда

Опыт себя поверяется этикой

Сознание вполне может жить своей собственной жизнью, оно самодостаточно. Человек может смотреть вглубь себя и видеть целый мир, равнозначный внешнему. Там можно найти многое, но кое-чего все же нет. Сознание самодостаточно, но не избыточно. Избыточность предполагает другого, а, следовательно, то, что тебе не принадлежит, а возникает лишь в отношении к другому. Т.е. не принадлежит ни тебе, ни другому, а дарится и тебе, и другому. В отношении возможна встреча, общение, дружба, любовь.
Самодостаточность понятна, избыточность – нет. Но именно в этой непонятности рождается то, что можно назвать этическим. Этическое обладает собственной достоверностью, нередуцируемой изначальностью, обосновывает себя и создает рамку для обоснования гносеологического, формирует личностное отношение, в которой может случиться понимание.
В познавательном подходе к себе якобы можно начинать с себя же, с того врожденного или интуитивного знания, которое находишь внутри. Это про Декарта и Гуссерля. Про себя такого сказать не могу. Внутри не нахожу ни одной очевидности, ни одной неоспоримой умной вещи, ни единой точки опоры.
Сцепка с реальностью, чувство аутентичности возникают за пределами себя, вне когнитивной самоочерченности. Контакт с другим создает непонимание, а потом узнавание, в которых твоя мысль о себе отталкивается от другого, отражается от него, находит естественную, а не придуманную границу себя.
Человек определяется не своими внутренними процессами, не интенциями сознания, а ситуациями, в которых встречается с другим. Индивидуальность характеризуется не дефинициями философии или актами феноменологии, а ситуациями, которые находит для себя сродными. Выбирая для себя те ситуации, которые вызывают чувство места, довольства, покоя, счастья, субъект распознает себя, соотносит себя с другими людьми и жизненным миром.
Ситуация, событие, встреча дает этические основания для вывода ergo sum.
Я существую, я есть собой (а не всем или ничем) благодаря прикосновению другого бытия, соприсутствию с ним. Самой простой и в то же время самой фундаментальной очевидностью, от которой я конституирую, собираю себя в целостный и уникальный образ, является другой.
Является другой. Не просто существует без соотнесения со мной. А именно является, и является как именно другой. Коль мы заключены в мир социально-исторических связей, то другой – это человек, ближний. Но в нем мы видим образ Божий, след, ведущий далее. Вначале видим образ Божий, а потом видим человека. Человек, а в нем нечто Большее, встречает меня; в Нем я встречаю себя. Вот такие очевидности встречи, ситуации границы феноменологического/этического. Как я встречаю Другого – это вопрос этический и религиозный. От моего отношения, от способа связи, от характера Встречи зависит самопонимание, выбор себя. Такое этико-религиозное отношение предшествует всему остальному.
***
Немного морали применительно к себе же. Можно не найти врожденную идею Бога в себе, но вполне доступно разглядеть образ Божий в другом. Не видеть идею простительно, не видеть другого – грех. Не понимать что-то в теологии или философии вполне позволительно, а вот в элементарной этике разобраться надо каждому.
Другой разрывает круг того же самого, но может стать дурным продолжением моего Я. Присутствие Бога как идеи и Личности вносит радикальный разрыв, диастазис, кризис в эгоцентричное сознание и его жизненную активность. Изнутри этого кризиса возникает возможность аутентичности, простоты, очевидности, достоверности, априорности личностного бытия в его отношении к Абсолютному