Говоря о кризисе церковности на фоне межцерковных войн и скандалов, мы все больше понимаем глубину нашего церковного бедствия и необходимость решительного обновления внутренней жизни, общинного духа и взаимоскрепляющих связей – от самых корней до самых верхних ветвей. Но даже в таком случае все это рискует превратиться в заботу о «нашей» церкви и ее структурах, если возрожденная община не будет послушна Божьему Слову.
Ведь именно Слово возвещает Божью волю, направляет внешнюю миссию и наполняет жизнь Церкви внутренним содержанием. Итак, в разговорах о судьбе Церкви как общины представляется критически важным вопрос о ее отношении к Слову.
Слово Церкви и Слово к Церкви
Мы можем воспринимать Слово как то, что должны передать, т.е. как пророческий голос Церкви к миру. При этом нельзя забывать, что Слово еще и пророческий голос Бога к Церкви. Эту двойственность стоит удерживать.
Церковь сама по себе есть слово миру, начало и свидетельство новой жизни под знаком Божьего Царства. Меннонитский богослов Джон Говард Йодер видел церковную общину началом нового общества: «Церковь может быть предвкушением мира, ради которого мир и был создан. Помнить и создавать утопические видения – функция меньшинств. Без осознание трансцендентной реальности общество лишено надежды. И эта трансцендентность удерживается не через логические доказательства в пользу будущей жизни, но через жизнеспособность сообществ, являющих иной образ жизни уже здесь и сейчас… Церковь, хотя и погружена в этот мир, но самим способом своей жизни показывает обетование мира иного, который не есть уже где-то, но еще должен прийти»[7, 94].
Способность общины передавать Слово миру связана с вопросом о верности самой Церкви Божьему Слову. Как утверждал Джон Йодер, верная община непременно должна быть зримой и выделяющейся: «Должна быть эмпирическая общность людей, которые помогают друг другу определить и реализовать конкретные социальные смыслы, в которых выражается их верность Иисусу Христу» [7, 91].
В этом смысле, как напоминал православный богослов Павел Евдокимов, “Церковь судится Словом”. И с этим тезисом не все так просто. «Этот тезис ставит альтернативу: или богословы судят епископов, или Святой Дух судит Церковь через Церковь, то есть с помощью Духа Слова. Возвышая Библию над Церковью, мы рискуем не читать ее более в Церкви, в контексте молитвы и литургического поклонения. Если мы утверждаем, что таинства значимы и действенны лишь внутри Церкви, то именно это внутри становится в высшей степени таинственным, т. к. оно превосходит видимые границы. Мы знаем, где Церковь есть, но нам не дано выносить суд и заявлять, где Церкви нет» [2], - признавался Евдокимов.
Итак, Церковь и Слово связаны нерасторжимо. Но, что если оставаясь формально связанными, они лишаются живого отношения? Мы в самом деле рискуем остаться вне церкви и читать Библию вне церкви, если церковь не соответствует Библии и не хочет ее более слышать. Но неужели ради того, чтобы оставаться внутри церкви мы можем позволить себе остаться без Библии? Какой риск выглядит здесь более оправданным?
Осмысливая в связи с этими вопросами наследие Карла Барта, архимандрит Кирилл Говорун подчеркивает актуальность такой «керигматической экклезиологии»: «Церковь не является предметом веры и религиозного поклонения. Она – инструмент и указатель. В церкви до сих пор таилась возможность восстания против Бога, поэтому церковь всегда должна отстаивать свою верность Божьей воле» [1, 163].
Sola Scriptura и вопрос единства Церкви
Отстаивая понимание церкви как служительницы Слова, протестанты ввели принцип Sola Scriptura. Следование этому принципу сделало Библию открытой и доступной для самых широких церковных масс. Но оно же породило бесконечные деления и даже конфликты среди бесчисленных толкователей.
Кристиан Смит, недавно сменивший протестантизм на католицизм, называет “библицизм” главной болезнью протестантского богословия: “Библия говорит одним, явным и различимым голосом по актульным вопросам доктрины, практики и морали. Эта предположение ошибочно. Если бы оно было верным, мы бы не знали ничего подобного тем несогласиям, конфликтам и делениям, которые мы находим в современном христианстве – особенно среди евангельских библицистов” [6, 173].
В самом деле, наивный библицизм не дает ответа и решения в вопросе о единстве церкви, вместо того мы наблюдаем все более распространяющийся плюрализм толкований (“рervasive interpretive pluralism” у Смита) и связанных с ними деноминационных делений. Именно этот плюрализм толкований разоблачает библицизм не только как ошибочный, но и как попросту невозможный.
Возникает запрос на такое понимание Sola Scriptura, которое восстановило бы связь этого принципа с другими протестантскими solas, вернуло Библию в церковь, а Христа – в Библию.
Писание и Слово
Для многие протестантов принцип Sola Scriptura стал важнее всех прочих, важнее веры и Христа. Но Слово – это больше чем Писание. Слово – это и Писание, и Сам Христос.
Поэтому отстаивая авторитет Писания, важно понимать его связь с Богом как живым Словом. Как верно замечает англиканин Райт, “Выражение “авторитет Писания” имеет смысл лишь в случае, если используется в качестве сокращенного обозначения “авторитета триединого Бога, некоторым образом явленного черезПисание” [3, 31].
Именно поэтому Кристиан Смит обличает евангельских протестантов в библицизме, когда верность Писанию ставится выше верности Богу, когда в поиске полезных советов теряется Сам Автор: “Евангельские христиане должны понять, что библия – не книга о “том, как…”. Это книга о “Том, Кто” [6, 176].
В подобном феноменологическом ключе мыслит и Павел Евдокимов: «Во всякой мысли о Боге именно Бог мыслит себя в человеческом разуме и непосредственно создает религиозный опыт Своего присутствия. Человек не может еще ничего сказать о Боге, но он может сказать “Бог”, он уже знает Его близость, которая всецело окружает его».
Если мы можем понимать Церковь в свете Божьего Слова как Писания, то само Писание мы можем понимать лишь в свете непосредственного присутствия Христа «посреди нас», т.е. в опыте общинного поклонения и послушания.
Общинная герменевтика и герменевтика общинности
В шуме юбилеев Реформации почти потонули голоса о пересмотре упрощенныхпониманий принципа Sola Scriptura. Между тем этот вопрос остается едва ли не главным и для толкования Писания, и для толкования Церкви, и для толкования протестантской идентичности. Как верно замечает баптистский богослов Сергей Санников, безбрежный плюрализм толкований не может быть достойной альтернативой авторитарным подходам: “Магистерская Реформация пошла испытанным путем католической церкви, поставив на место папы и соборов авторитет катехизисов и исповеданий веры. Радикальная Реформация была более последовательна в использовании Sola Scripturaи поощряла своих последователей свободно читать Писание на понятном языке и самостоятельно извлекать смысл и значение библейского текста, но, чтобы сдержать герменевтический произвол, были выработаны некоторые рамки, среди которых ведущее место принадлежало принципы общинного толкования. Идея герменевтической общины стала рамочным конструктом, внутри которого толкование строилось через призму христоцентричности и персонального руководящего действия Святого Духа, и вся эта система покоилась на фундаменте послушания Богу и общине, как необходимом условии правильной герменевтики” [4, 35].
Oчевидно, что община здесь идеализируется. Примеры такой общинной герменевтики найти довольно непросто. Но направление указано верное. Возможно, вместо того, чтобы искать такую общину, нам нужно просто решиться и стать ею.
В то время экзегеты ищут в общинности, в общинных прочтениях решение герменевтических проблем, экклезиологи смотрят в другую сторону, надеясь, решить проблемы общины с помощью герменевтики Слова. Вопрос о том, как община может быть инструментом толкования, дополняется вопросом о том, как можно толковать общину. Община – не только инструмент, но и предмет толкования. Она находит и понимает себя в Слове и посредством Слова.
Христоцентризм как принцип толкования Писания и общины
Здесь главный вопрос не о Писании и Церкви, но Боге. Как Слово и Церковь учат нас понимать и переживать Бога? Только тогда, когда мы способны увидеть в Церкви Христа, а в Слове Автора, мы можем быть живой общиной. Экклезиоцентризм опасен. Библицизм наивен. Но Христос реален. Там и тогда, где Христос реален, церковь оживает, Слово говорит. Там и тогда, где Христос становится центром, собранные вокруг становятся общиной. Именно христоцентризм может помочь нам в отчаянных попытках вернуть жизнь в церковные структуры, услышать забытое Слово и в послушании ему обновить общинность.
И последнее: поскольку Христос – Глава единой Церкви, то нам не удастся обновить свою общинность, не обновив единства всехристианского. Без примирения с другими наши попытки построить единую поместную православную или еще какую-либо «единую» будут не только опасными, но и греховными.
Тем временем христианский мир продолжает размножаться методом деления, а не единения. Как напоминает меннонитский историк Вальтер Заватски, разнообразные церковные организации, не совсем признающие или совсем не признающие друг друга, распределились в 45 тысяч деноминаций, показав за последние двадцать лет рост в 25 процентов; причем в их взаимоотношениях с «другими» удивляет не столько враждебность, сколько безразличие [5, 40]. Причем, как показывает опыт протестантизма, решительное отмежевание от католической церкви как «блудницы Вавилонской» и наивные попытки вернуться к самим корням христианства, лишь умножили разделения. Ведь там, в начале христианства, мы обнаруживаем те же деления и конфликты. В связи с этим Заватски задает ряд самокритичных протестантских вопросов: «Если все надежды на раннюю церковь не решают проблемы разделения тела Христова, Церкви, что тогда? Возможно, мы поспешили отвергнуть большую часть христианской истории как отступническую? Может ли быть так, что сами претензии на приверженность исключительно истинному и чистому новозаветному христианству уловляют нас в капкан лжи?» [5,42]. Я уверен, что эти вопросы представителя радикальной Реформации стоит задавать себе всем нам, в том числе представителям самых древних и респектабельных конфессий.
Мы говорим себе: у нас один Христос и одна Библия. Хорошо, если так. Тогда остается вопрос: как относиться к Христу и Библии так, чтобы у нас была и единая Церковь? Но что если у нас нет единства даже в первых пунктах? Что если мы выдаем желаемое за действительное? Что, если вместе с единством церкви мы утратили и присутствие единого и единственного Христа? Что, если вне единой церкви мы читаем Библию неправильно? От этих тревожных вопросов нам никак не избавиться. Самоуверенность может успокоить, но и погубить. Так что с этими тревожными вопросами нам предстоит жить дальше, до скончания века.
Церковь должна слушать Слово, но услышать и понять Слово можно лишь в единстве общины – поместной и всепоместной. Церковь должна искать Христа, но найти Его можно лишь в состоянии единства, собравшись всеми вместе вкруг Него. Лишь открывшись такому всехристианскому единству, изнутри которого Христос и Его Слово становятся близкими и реальными, мы сможем наконец стать Церковью. Лишь тогда мы сможем воскликнуть: «Христос посреди нас!». Лишь в таком единстве Он «и есть, и будет», а вместе с Ним – и мы, Его тело, Его Церковь.
Литература
1. Говорун К. Мета-еклезіологія. – К.: ДУХ І ЛІТЕРА, 2017.
2. Евдокимов П. Православие // “Православие и мир. Электронная библиотека” https://lib.pravmir.ru/library/readbook/3795#part_59596
3. Райт Н.Т. Авторитет Писания и власть Бога. – Черкассы: Коллоквиум, 2007.
4. Санников С. Рефлексия Sola Scriptura в классической и радикальной Реформации в западноевропейском и восточноевропейском контекстах // Богословские размышления. 2017. - №19. – С. 24-37.
5. Sawatsky W. Going Global with God as Mennonites for the 21st Century. – North Newton: Bethel College, 2017.
6. Smith K. The Bible made Impossible. Why Biblicism is not a truly evangelical reading of Scripture. – Grand Rapids: Brazos Press, 2011.
-->
7. Yoder J.H. The Priestly Kingdom. Social Ethics as Gospel. – Notre Dame: University of Notre Dame Press, 2001.
Комментариев нет
Отправить комментарий