Бог служит людям, и Церковь приобщается к Его служению. Церковь служит Ему, служа людям. Церковь служит людям, служа Богу. Как ни скажем, получается, что Церковь, Бог и люди чаще всего встречаются там – вне стен.
Церковь без стен исповедует, что Бог – по ту сторону церковной ограды, хотя бывает и по эту. Для Него нет стен.
Бог действует без стен, проходит через стены, и Церковь должна следовать за Ним, должна постоянно задавать вопросы: где Он, что делает, что мы можем и должны делать вместе?
Наша беда в том, что мы слишком озабочены собственным спасением, чтобы замечать и понимать присутствие и действия Бога в мире. Мы эгоистично заняты своей вечной участью либо истиной своей традиции, и во всем видим себя и свои интересы.
Мы строим стены, чтобы удержать в них Присутствие Божье, чтобы присвоить Его себе, чтобы владеть Им и от Его имени властвовать. И тогда мы называем наше место святым, а то, что за стенами – грешным, профанным, секулярным.
Мы ограждаем себя стенами, потому что боимся врагов, чужих и просто других. И тогда мы становимся смелеем, и смотрим на всех сверху вниз.
Мы прячемся за стены, чтобы скрыть свои слабости, усталость, неприглядность. И тогда мы начинаем верить в себя.
Это все о нас, и Бог здесь почти не при чем. Стены – это от нас и для нас. Богу стены не нужны.
Для Церкви стены – знак тождественности («мы это мы»), возможность сохранить себя от внешних влияний. Но любая закрытая система обречена. Поэтому жить будет лишь та Церковь, которая желает расшириться до пределов Царства и совпасть с ним.
Открытость предполагает уязвимость, риск, доверие, принятие, общение. В конце концов, это отдача и жертва. Но это жизнь, настоящая жизнь.
Сегодня мы должны думать не только о выживании церквей как они сложились, но и о более смелом вопросе: какие формы церковности мы должны принять и благословить, чтобы не только выживать, но и полноценно жить и служить.
Какой должны быть форма церковной жизни в условиях антихристианского террора? Какой формат церковного служения отвечает режиму жизни современных людей? Какая форма церковной жизни отвечает требованиям христианского единства и диалога традиций?
Думая об этих вопросах, мы должны быть творческими и радикальными. Мы должны говорить о том, что на смену институтам приходят сетевые сообщества. Мы должны под давлением экономических и политических обстоятельств максимально упростить церковные структуры. Мы должны задуматься о катакомбных формах церковного присутствия в опасных регионах. Мы должны думать об открытых образах христианства, отвечающих очень гибким формам социальной жизни людей. Мы должны думать о синтезах церковных форм и традиций, не исключая того, что на смену узнаваемым конфессиональным формам придут гибридные (такие как евангельское православие или евангельский католицизм, филокатолический протестантизм или филокатолическое православие) или универсальные («просто христианство» или даже нецерковная вера). Например, я вполне серьезно считаю, что самым значимым событием к юбилею Реформации может стать примирение католиков и протестантов. Это было бы самой сильной реформацией – не разделение, а примирение, которое изменило бы и тех, и других, напомнило бы католикам о евангельском, а протестантам – о католическом измерениях веры.
Право и дерзновение на смелые инновации даны самим Богом, заложены Им в основание Церкви. Она принадлежит не прошлому, но будущему, не истории, но Богу. Церковь без стен не ограничена своим прошлым, не определяема посредством ссылок на то, как было; она устремлена в будущее и живет обратной перспективой.
Церковь без стен – церковь свободная и творческая, в и то же время подчиненная делу миссии. Она понимает условность своих форм и безусловность своего призвания.
Отсутствие стен помогает церкви быть Церковью, быть Церковью Божьей и Церковью миссионерской.
Комментариев нет
Отправить комментарий