-->
no
Технологии Blogger.

Сообщить о нарушении

Поиск по этому блогу

Недавние Посты

5/recent posts

Случайные посты

3/random posts
no

Недавние Посты

5/recent posts

Последние коментарии:

5/recent comments

Последние коментарии:

5/recent comments

Страницы

4/Статьи/slider

Православие и терроризм: необходимость разграничения

Комментариев нет

Предлагая тезисы о "православном терроризме" в дискуссиях о событиях прошлого года, я предвидел упорное отрицание одноименного феномена и сомнения в оправданности столь провокативного словосочетания, потому был готов к возмущениям и даже угрозам. Ведь сегодня каждый, кто называет террориста террористом рискует быть изгнанным из приличного общества за нарушение правил хорошего тона, политкорректности и толерантности. К тому же изгнанием екзекуція может не ограничиться. Любой, критикующий советские мифы, в России называется фашистом и попадает в черный список «врагов народа». Любой, критикующий РПЦ, становится врагом государства российского.
И все же об опасности перерождения Православия в агрессивный политико-религиозный проект стоит говорить больше и громче, прежде всего, ради спасения самого же Православия.
При этом прошу учесть две поправки.
Во-первых, я считаю возмущения моих оппонентов справедливыми и оправданными. «Православный терроризм», проявивший себя в российско-украинской войне, нужно определить в отдельный тип, и, тем самым, отделить от канонической русской православной традиции.
Во-вторых, мой тезис о «православном терроризме» следовал не столько из личной биографии, сколько из систематического анализа многочисленных фактов религиозно мотивированного насилия против «униатов, раскольников и сектантов» да и любых проукраинских и прозападных гражданских лиц на оккупированных территориях. Казалось бы, священнослужители РПЦ-УПЦ должны скрывать свое участие в поддержке российской агрессии и криминальной деятельности сепаратистских республик. Но на параде новейшей военной техники в честь 9 мая (70-летия Победы в так называемой «Великой Отечественной войне») за спинами лидеров сепаратистов можно было видеть ликующих епископов УПЦ. В то же время предстоятель УПЦ митрополит Онуфрий демонстративно отказался встать, когда украинский парламент поднялся почтить память погибших в Донбассе украинских воинов. Это более чем красноречивые факты, так что «православный терроризм», как и политическая ангажированность РПЦ в целом, – «секрет Полишинеля». Это не моя дерзкая гипотеза и не комплекс пострадавшего, а лишь простое обобщение уже известных фактов.
Обе поправки лишь усиливают тезис о наличии феномена «православного терроризма» и правомерности соответствующего концепта, но предлагают не расширительное, а ограничительное применение. Иными словами, я вовсе не хочу сказать: все православные РПЦ – террористы. Я хочу сказать несколько иное: факт «православного терроризма» (православной легитимации и освящения терроризма, направленного против «западников» и «инославных») требует от Православной Церкви определения по отношению этому феномену, говоря иначе – собственного, внутреннего расследования и решительного отмежевания.
Западному миру стоило бы знать больше о настоящем состоянии мирового и местного Православия. Оно занимает не второе, а третье место среди конфессий, уступая католикам и протестантам. К тому же мировое Православие внутренне разнородно, и линия РПЦ не является главной. Без украинских приходов РПЦ не сможет хвалиться количеством и силой. Местное Православие также разделено. Изначально и довольно долго «русское православие» было киевским, а затем киевоцентричным. Сегодня РПЦ не представляет всей полноты православных традиций даже в России, а уж тем более в Украине. Более того, есть основания утверждать, что РПЦ - в большей степени сталинский конструкт (проект РПЦ возник в 1943 году как проект политический, а точнее внешнеполитический), чем наследница хотя бы одной из древних православных традиций. И каноничность здесь мало что значит. Поэтому остается вопрос: что именно мы понимаем под обобщающим словом «Православие» и кто его представляет, кто вправе говорить от его имени?
В этом контексте моя критика может сослужить Православию добрую службу, поскольку относится к превращенным, ложным, агрессивным формам и предупреждает об опасном для всех процессе перерождения Православия.
Конечно, возникает вопрос: почему сама РПЦ не спешит отделить себя от ложных форм и террористов, отлучив от Церкви священников, благословляющих иконы Сталина и Путина, ополчения сепаратистов и российские войска на войну против Украины?
К сожалению, спикеры РПЦ позволяют себе говорить об исламском джихаде, но о джихаде православном хранят заговор молчания
После серьезных философско-религиозных дискуссий двадцатого века тезис о прямой связи между религией, политикой и насилием стал общим местом. Но принять и применить этот тезис к себе, к своей традиции, рискнули немногие. Апологеты генеральной линии РПЦ охотно рассказывали о взаимопереходах религии-политики-насилия в исламизме или протестантском фундаментализме, неустанно обличали гражданскую религию США и «оранжевую революцию» в Украине. В то же время упорно замалчивался очевидный и вопиющий факт появления политического православия и православной гражданской религии в России и за ее пределами (ни много ни мало – для всех «соотечественников, живущих за рубежом»). Политический проект интеграции евразийского пространства стал праведным делом воссоединения «святой Руси». В интересах России и «русского мира» предлагалось вернуть древние святыни и канонические территории. Чем не православный крестовый поход?
Увы, в нераздельно-неслиянной симфонии с Кремлем РПЦ не могла предложить «новую евангелизацию Евразии» (по аналогии с католическими идеями применительно к Европе), зато благословила новый имперский проект «русского мира».
Объединяя всех русскоязычных православных, «русский мир» стал глобальным проектом, нарушающим привычные границы государств, культур и народов. Выходя за пределы России, «русский мир» и русское Православие становятся агрессивными и опасными.
Тем, кто любит Православие и переживает за его будущее, стоит выяснять отношения не с авторами статей о «православном терроризме», но с теми иерархами и богословами РПЦ, в чьей власти положить конец религиозной вражде, остановить перерождение собственной Церкви и дискредитацию Православия в целом.
Вместо того, чтобы повторять «не все такие», стоит хотя бы попытаться объяснить, почему «таких» так много, а «не таких» так мало. Такой ход защиты характерен не только для православия, но и для ислама: наша религия мирная, а террористы есть везде, но они не мы. Этот аргумент никак не объясняет, почему та или иная религиозная традиций вызывает к жизни свои агрессивные формы, как связана между собой базовые богословские утверждения и их террористические применения.
И еще раз: говоря о «православном терроризме», я акцентирую не его, не «православные подделки», а спрос на аутентичное Православие, свободное от терроризма, евангельское по духу, вселенское по охвату, не самоизолированное от других конфессий, способное к самокритике и внутренней реформации, открытое к Западу и дружелюбное к соседям. Что делать «евангельским православным» или «просто православным» в РПЦ среди православия политического и агрессивного? Стать «церковью в церкви» и явить миру новые образы Православия, на фоне которых «православный терроризм» будет выглядеть маргинальным и постыдным явлением.
author profile image
Abdelghafour

Lorem Ipsum is simply dummy text of the printing and typesetting industry. Lorem Ipsum has been the industry's standard dummy text ever since the 1500s, when an unknown printer took a galley of type and scrambled it to make a type specimen book.

Комментариев нет

Отправить комментарий

no