Миссия vs Церковь
Конечно, я бы предпочел говорить о напряжении между миром и Церковью, но поскольку миссия обращена к миру, она тоже рискует вызывать на себя недовольство самодостаточной Церкви. Это противоречие всегда присутствует – есть собственные интересы Церкви как организации и есть движение к миру, неудобное и рискованное.
Сегодня все больше говорят о миссиональной природе христианства в целом – о миссиональной герменевтике, миссиональной духовности, миссиональной Церкви. Даже папа Франциск, глава самой большой и тяжеловесной конфессии, предлагает переосмыслить само понятие о Церкви исходя из задач миссии. Он напоминает церкви о необходимости «исхода» и зовет ее «выйти из собственной замкнутости»: «Теперь нам нужно не «простое управление». Давайте во всех регионах земли объявим «бессрочное миссионерское положение». Я мечтаю о миссионерском выборе, способном все преобразить, чтобы устои, стиль, график дел, способ общения и все церковные структуры были бы подходящим руслом для евангелизации современного мира, а не для самосохранения» (Evangelii Gaudium).
«Миссия в профессии» нарушает церковно-общественные карты, не вписывается в привычные границы, и даже отменяет их. Настало время нетривиальных решений и встречных движений. Как отмечает Олесь Дмитренко, «Размышляя о богословии труда на постсоветском пространстве, мы сталкиваемся с целым рядом открытых вопросов. Не слишком ли мы зациклились на себе, создавая внутрицерковные программы, мероприятия, проекты для самих себя? Готовы ли пасторы морально поддержать прихожан, которые уделяют не много времени церкви, но добросовестно выполняют обязанности на работе?» [2, 370]. Он сам не дает ответов и не слышит их от церквей, но выражает довольно сильную интуицию, что именно «Христиане-профессионалы, следующие своему призванию в тех сферах деятельности, куда закрыты двери официальным религиозным лицам, способны преобразовать его силою Евангелия» [2, 370].
Движение профессионалов может стать третьей силой, сближающей церковь и общество, но не от имени религии, а от имени жизни; не от имени догматов веры, а от имени жизни по вере.
И здесь возникает недопонимание, которое порождает конфликт: Церковь отказывается от миссии, потому что активная миссия размывает четкие границы, разрушает защитные барьеры, выходит за стены. Кажется, что «миссия в профессии» угрожает Церкви обмирщением, перенося центр активности в мир и подчеркивая важность «мирского» лидерства. Кажется даже больше того – что «миссия в профессии» упраздняет Церковь и несет в себе идею некоего нецерковного, внецерковного, постцерковного христианства.
Эти недопонимания миссии в профессии являются частью гораздо большего недоразумения относительно самой Церкви, ее природы и миссии. Стоит снова и снова напоминать, что Церковь – лишь часть и символ всеобъемлющего Божьего Царства, которое не знает границ и подчиняет Господству Христа все сферы жизни; что Церковь существует лишь в движении, в исполнении своей миссии; что «Дух дышит где хочет» (Иоан. 3:8) и не ограничивает Себя церковными стенами.
«Мирская» работа vs духовное служение
Еще одно недопонимание проистекает из дуализма мирское/духовное и соответствующей классификации занятий. Церковный труд – всегда духовный. «Мирские» занятия духовными назвать трудно. Так духовность привязывается к определенному месту, режиму жизни и роду занятий. Так она остается уделом ограниченного элитарного круга.
Отношение церковной, духовной элиты к работникам «мирских» сфер варьируется от снисходительного к пренебрежительному, но во всех случаях это отношение высокомерное.
Миссия в профессии может восприниматься как дело малодостойное, как досадная необходимость выживания. Даже нехотя приходится признать: что Церковь должна как-то помочь тому, кто вынужден зарабатывать деньги в грязных сферах и «неверующих» сообществах. В таком случае говорят: нужно молиться о защите, помощи, мудрости, верности. Т.е. здесь нет никакого оправдания профессии и миссии в профессии, здесь есть логика выживания в чужой среде без попыток ее изменить.
Гораздо реже задумываются о христианской этике труда, т.е. об особом отношении к работе как призванию, об особых стандартах «как для Бога». Но даже в этом случае все сводится к формальному набору правил (пусть даже особых, христианских), «духовности» в этом мало.
Единственным оправданием мирских дел считается такое отношение к ним, когда их видят формой миссии в довольно прямом смысле. Тогда работа превращается в общение с коллегами в рабочее время на «духовные» темы, профессионализм – в прикрытие, а христианин - в агента.
Встречается и другая крайность, когда «миссия» используется как прикрытие для коммерческих или политических интересов. Тогда миссия в бизнесе становится оправданием бизнеса, а христианская миссия в политике заканчивается мобилизацией христианского ресурса для узких политических интересов.
Необходим интегральный подход к пониманию труда как служения в многообразии призваний и целостности духовно-социальных измерений. Важно, чтобы духовный опыт был доступным на любом месте, именно это духовное постоянство, себетождественность, внутренняя целостность должны отличать христиан в церкви и на работе. Пока же, как верно замечает Александр Негров, мы терпеливо отрабатываем или горячо проповедуем, упуская возможность интеграции труда и духовности: «Христианская духовность на «светском» рабочем месте нередко понимается лишь как исполнение законов трудовой дисциплины и морали… или как место миссионерской деятельности. Редко можно встретить христианина, который будет рассказывать о своей работе как о духовном опыте» [4, 121]. А ведь в труде, понятом как призвание и творчество, человек уподобляется Богу и соработничает с Ним, так что эта сфера нашей жизни не может не быть духовной. Если согласиться с доктором Негровым, что «С христианской точки зрения, жизнь с Богом и соработничество с Ним, испытанные в процессе работы, - уникальный опыт верующих людей» [4, 125], то придется признать, что этот опыт пока остается без должного внимания со стороны священников и богословов, и интересен скорее «мирским» философам и социологам. Здесь есть какое-никакое понимание со стороны людей «светских», и большое недопонимание со стороны церкви, которая упорно боится включить опыт «мирского» труда и «духовности» мирских занятий в свою богословскую картину мира.
Профессионалы vs священники
Названные конфликты пониманий-недопониманий могли бы остаться холодными, если бы удержались на уровне идей и не переходили на живых людей. К сожалению, последнее неизбежно. Разные понимания Церкви, миссии, Царства, духовного и профессионального призваний собирают вокруг себя целые социальные группы и обретают форму церковных разделений.
Священнослужители (их можно назвать христианами-профессионалами) видят в движении «профессионалов-христиан» вызов сложившимся религиозными системам. Сами профессионалы ввиду церковного безразличия к своим нуждам и вопросам самоорганизовываются, избирают себе лидеров, ищут идейного обоснования, признания своей субъектности.
Эта самоорганизация мирян должна была бы радовать Церковь, но вместо этого вызывает грубую защитную реакцию. Недопонимания между церковной иерархией и формирующимся церковным гражданском обществом наносят непоправимый вред обоим сторонам. Если Церковь не сможет направить потенциал своих сообществ на миссию в самом широком смысле слова, то этими сообществами попытаются воспользоваться государство или другие хищники. Если Церковь не может мобилизовать своих верных профессионалов, то их охотно будут вербовать целыми группами для политических или коммерческих целей.
Если Церковь не восстановит свою общинную жизнь, растущая пропасть между иерархией и сообществами сделает одних королями без королевства, а вторых оставит бездомными и потерянными. Сегодня восстановление всеобщего священства и общинности видятся двумя критическими факторами церковного обновления. Как признает Михаил Дубровский, «Хотя протестантизм формально и отказался от священнической иерархии.., но по факту разделение на священников и мирян осталось. Протестантским общинам не удалось реализовать ни призыв к священству всех верующих, ни к соборности в жизни. Высота, заданная Евангелием, была сведена до трудовой этики и участия членов общины в выборах пастора и обсуждении бюджета» [3, 12].
В условиях безобщинной церковности реальной, хотя очень опасной, альтернативой становится общинность нецерковная. И уже сейчас звучат опасения священнослужителей, что миссия в профессии может пойти по этому пути. Но стоит ли ругать тех, кто вынужден искать альтернативы?
Чтобы устранить недопонимание в отношении миссии профессионалов, нужно их требование общинности, их вынужденную самоорганизацию рассматривать как часть более фундаментального запроса на возрождение общинных начал в Церкви, и даже больше того – в общественной жизни в целом. Об этом очень уместно напоминает Алексей Горбачев «Для всеобщего священства очень важен фактор общинности. Христиане могут самостоятельно служить Богу на своем рабочем месте, в домашнем хозяйстве, в Церкви. Но помимо личной связи с Богом требуются взамоскрепляющие связи в Теле Христовом» [1, 36]. При этом он ставит вопрос о том, чтобы распознать профессиональные призвания как форму священнодействия (как говорят все чаще, «всякое действие есть священнодействие»), а «служителей в профессии» ввести в круг священнослужителей церковных: «Требуется найти форму благословения тех, кто созрел, чтобы реализовывать служение на своем рабочем месте, - подобно тому, как община благословляет через рукоположение тех, кто призван служить внутри нее» [1, 36-37].
Очевидно, что для реализации идей всеобщего священства и ради возрождения общинности церкви придется расширить реестр служений и служителей. И если движение профессионалов сможет подтолкнуть Церковь к этому шагу как можно мягче, без громких обвинений и жестких противостояний, то церковная иерархия должна быть за это признательной.
***
Названные выше группы недопониманий – составные одной большой проблемы: как Церковь понимает себя, свою миссию, свои отношения с миром и Царством, свои обязанности перед обществом и Богом. Движение профессионалов – добрый знак того, что низовая, рядовая, светская, ранее пассивная часть Церкви, начинает разминать свои затекшие ноги и руки, осторожно подавать свой голос. Происходящее стоит воспринимать как часть церковного обновления и как пока спонтанный ответ на общественный запрос об открытом христианстве, о христианстве как образе жизни, о христианстве без пропаганды и насилия, о христианстве для повседневности, о воплощенной и живой вере обычных людей.
Закончить хочу на ноте тревожной. Как мы с Денисом Гореньковым предупреждали осенью 2013 года, «Уникальное время открытости и взаимной заинтересованности уже проходит. Это тревожная новость» [5, 7]. Времени так мало, что потратить его на недопонимания и основанные на них конфликты будет делом преступным. Ведь спустя два года ситуация выглядит еще тревожнее. К концу 2015 года волонтеры отодвинули Церковь в рейтинге доверия и заняли сами первое место. А ведь стоит признать, что значительная часть этих волонтеров как раз Церковь и представляют. Но почему-то в сознании людей и в решениях церковных иерархов волонтеры и Церковь разделены, и вместо сотрудничества – соревнуются. Так же разделены и соревнуются профессионалы-христиане (шире – миряне в целом) и священнослужители. Эти недопонимания и противопоставления порочат имя Церкви и наносят непоправимый ущерб миссии. Здесь нужны смелые и трудолюбивые усилия нашего богословского понимания, превозмогающего свое «недо». Давайте вместе искать того цельного, исцеляющего, примиряющего понимания, из которого может начаться сближение и сотрудничество всех чинов и призваний Церкви и Царства.
Литература
1. Горбачев А. Восстановление оснований всеобщего священства // Всеобщее священство. Философско-религиозная тетрадь №007. – М., 2013. – С. 25-37.
2. Дмитренко О. Актуальность богословия труда, или преобразующая сила христиан-профессионалов // Новые горизонты миссии. Под ред. П. Пеннера и других. - Черкассы, 2015. – С. 363-371.
3. Дубровский М. Всеобщее священство как вызов и необходимость // Всеобщее священство. Философско-религиозная тетрадь №007. – М., 2013. – С. 5-24.
4. Негров А. Духовность и организационное лидерство // Нравственные и духовные аспекты лидерства. – СПб., 2014. – С. 47-127.
5. Черенков М., Гореньков Д. Церковь – Университету. Христианская миссия в пространстве университета. – К., 2013.
Комментариев нет
Отправить комментарий