-->
no
Технологии Blogger.

Сообщить о нарушении

Поиск по этому блогу

Недавние Посты

5/recent posts

Случайные посты

3/random posts
no

Недавние Посты

5/recent posts

Последние коментарии:

5/recent comments

Последние коментарии:

5/recent comments

Страницы

Вернуть веру… в человека. Продолжение 2

Комментариев нет

«Бог верит в человека». Эти знаменитые слова митрополита Антония стали его основным посланием, располагающим сердца и умы людей нецерковных и смущающим людей церковных. Он говорит не о духовном или религиозном человеке, но о человеке как таковом: «Чтобы быть человеком, просто человеком, но в настоящем смысле слова, мы должны стать чем-то превосходящим всякое наше представление; а такими мы можем стать только даром Божиим, а вовсе не собственными ухищрениями. И поэтому нам нужно излияние Святого Духа, дар Духа, помазание Духом – просто чтобы осуществить свое человеческое призвание. Я говорю сейчас не о священстве, не о монашестве, ни о чем формальном, а просто чтобы быть человеком» [2, 92]. Такая постановка вопроса о человеке является действительно фундаментальной. 
Тезис «Бог верит в человека» появляется как очевидный ответ на простой жизненный вопрос: вот человек верит в Бога, а что же Сам Бог, в кого Он верит? Если послушать евангельский совет «имейте веру Божию» (Марка 11:23) то мы должны верить не только в Бога, но и в то, во что Бог верит.
В своей проповеди “Вера Божия в человека” митрополит Антоний связывает веру Божью с верой человеческой, Его инициативу с нашей ответственностью:  “Он является для всего мироздания Женихом, и каждая человеческая душа является как бы невестой. И Он свободно вызывает к бытию каждого из нас, как бы веря в то, что мы не обманем Его ожиданий”, поэтому “Каждый из нас является освященной иконой — раненой, обезображенной, но каждый остается и святыней, и образом Божиим. И задача нашей жизни — вглядеться во все то, что в этой иконе уцелело, и эту икону обновить, как бы реставрировать”; именно такая вера Бога в человека, внимание к Божьему образу в человеке может быть единственно достойным и действенным миссионерским мотивом: “Ко мне приходят много людей, и большей частью проблема человека не в том, что он не верит в Бога, а в том, что он не верит в себя. И если только удается ему передать то, что я, полуслепой, невосприимчивый, тупой, недуховный, могу, несмотря на все это, видеть в нем образ Божий, что я могу веровать в него, то это может играть решающую роль. Только скажи ему о вере — не о вере в Бога, а о вере в человека, он сможет дрогнуть, он может ожить” [2, 136-153].
Разумеется, Божья вера в нас не лишена риска, поскольку сталкивается с человеческой свободой, она не имеет гарантий или более надежных оснований кроме себя самой, вне себя самой. Это не план, вписывающий нас в какие-то изначально предусмотренные схемы; это драгоценнейший дар, оставляющий нас свободным; это протянутая рука и открытое сердце.
Иными словами, Бог – больший гуманист из нас, и это нас обязывает: «Если Он в нас верит, если Он такой ценой готов верить в нас, то мы должны вырасти в меру Его веры в нас”, “мы обязаны верить в себя и верить друг во друга” [2, 148-149].
При всей своей рискованности, вере в человека есть на что опереться – в самом человеке есть божественное, заложенное при сотворении и питаемое Духом. Поэтому обращение к Богу должно начинаться с обращения к человеку, к божественному в человеке: «Живой человек может на первый взгляд показаться не таким прекрасным, но окружающие должны (подобно тем, кто почитает святые, освященные Церковью иконы), увидеть в нем сияющее присутствие Духа Святого, Бога, открывающего Себя в смиренном виде человеческого существа [1, 88].
И здесь нечто большее, чем этические обязанности по отношению к другому. Мы может увидеть Бога и в себе, когда «Нас охватывает созерцательное безмолвие перед лицом величия Божия и нашей  собственной красоты. И нет пути обнаружить, Кто есть Бог и что есть Бог, если мы не обнаружим святость и красоту в себе самих» [1, 293].
Все это гораздо глубже наших чувств и пониманий, здесь любящая вера Божья становится основанием всего. Можно сказать так: Бог верит в меня, я любим Им, следовательно я существую во всей полноте бытия. Как говорит митрополит Антоний, «Каждый из нас любим, и поэтому каждый из нас спасен, потому что любовь Божия сильнее сильнее смерти, крепче греха, крепче зла» [1, 71]. Основания мира и человека – это предмет веры, и вера Божья закладывает такую онтологию, в которой мы можем верить, и лишь затем знать. Прочность этого основания такова, что мы можем быть уверенными в любви Божьей и благости мира, в Божьем прощении и принятии. Здесь совершается переход от веры к любви, восстанавливается их связь.

Если Сурожского больше интересует онтология веры, т.е предоснования и предписания относительно реальности, то Нувена – экзистенции любви, т.е. жизненные ситуации, в которых человек открывается Божьей любви и преображается ею. Если в первом случае закладывается возможность жизни по вере, то во втором жизнь проживается в любви, вера сбывается, воплощается; реальность расцветает, раскрашивается, освящается, потому что именно «Благословение создает реальность, которую обещает [5, 40].

To be continued

Комментариев нет

Отправить комментарий

no