Миссия евангельских протестантов в пространстве бывшего СССР – главная форма их существования, проявление их церковности. Если для «традиционных конфессий» достаточно построить храм и отметить («застолбить») тем самым свое присутствие в обществе, то для протестантов важна именно миссионерская активность, т.е. движение церковь-общество-церковь.
Почему это так? Что значит миссия для протестантов и почему они в вопросах миссии куда активнее других?
Для евангельских протестантов миссионерская активность – часть идентичности, это то, что их отличает, что делает их собой и что дает возможность выживать в агрессивной среде, в конкуренции с титульными конфессиями.
Здесь миссиология связана с экклессиологией. Церковь, согласно евангельским представлениям, существует не сама по себе, не ради себя, не в статике пребывания здесь или там, в сакральных местах или зонах комфорта, но в движении, в послании, в миссии.
Т.е. евангельские протестанты не могут не быть активными в своей миссии, ибо миссия оценивает церковь на соответствие ее призванию, на ее подлинность.
Отсюда проистекает известная миссионерская озадаченность. Раньше говорили «каждый баптист – миссионер», сейчас говорят даже больше – не только о личном призвании каждого, но и о миссионерской природе церкви как целого, коллективного тела (теперь missional переводят как миссиональный, т.е. миссионерский не только по содержанию деятельности, но и по характеру, и в этом смысле часто говорят о миссиональной церкви и миссиональной герменевтике).
Активности евангельских церквей в постсоветских странах способствовали также особенности культурно-исторического фона. Если для титульных конфессий падение «железного занавеса» означало незамедлительное возвращение в большую игру – политику, общественную жизнь, а также возвращение всех канонических территорий и прав, то для протестантов все это только предстояло завоевать, приобрести и отстоять.
Т.е. там, где РПЦ видела свою каноническую собственность (все земли вместе с прикрепленными к ним, крепостными людьми), протестанты видели непаханное миссионерское поле. Поэтому если одни говорили о возвращении собственности и прав, то другие – о сеянии и жатве, строительстве, приобретении душ, духовной войне.
Миссия не только выражает посланничество поместной церкви в мир, особую, динамическую природу церкви как находящейся в движении, но также вводит ее в глобальное, вселенское пространство такого движения. Слова Христа «идите, научите все народы», известные среди протестантов как «Великое поручение», задают именно международный масштаб миссии евангельских церквей, связывают их между собой в глобальное движение.
Миссия в Украине – часть глобальной миссии. Конечно, само понятие «глобальная миссия» уходит в прошлое, поскольку лозунги «евангелизации мира уже в этом поколении» больше не вызывают интереса и доверия. Возникают более гибкие и доступные формы, опирающиеся на местные ресурсы и видение местных лидеров новой волны. Поэтому говорят о «глобальных миссиях» (непременно во множественном числе), как о разнообразии подходов и стратегий, конкурирующих и друг друга дополняющих.
Для глобальных миссий постсоветское пространство было зоной наибольших ожиданий, но теперь с ним связываются наибольшие просчеты и разочарования.
По аналогии с политикой, западные миссии больше не верят в свой глобальный успех и фокусируются на отдельных регионах, где есть рост и быстрая отдача.
На карте миссий постсоветское пространство все еще остается белым пятном – нет результатов, способных оправдать инвестиции и мало местных достижений, способных их привлечь.
Сегодня западные миссии приходят туда, где уже есть рост. А инициатива же и вся ответственность за начинания лежит на местных лидерах. Поэтому постсоветское пространство в целом давно не значится в списке приоритетных регионов, и работают здесь либо миссионерские стартапы, либо же испытанные и терпеливые, ориентированные на долгосрочную перспективу.
В случае с Украиной ситуация несколько отличается, здесь помогло несчастье. Революция на Майдане и последующая война в Донбассе привлекли внимание международных миссий, а также, что более важно, мобилизовали национальные церкви и миссии, вынудили последних быть активными и творческими, самодостаточными и эффективными.
Надо отметить и то, что Украина все годы независимости (и даже до того) была «миссионерским хабом», т.е. узлом миссионерской сети всего постсоветского пространства. Когда началась война, эта активность сместилась вовнутрь, что дало протестантским общинам дополнительные ресурсы.
Что сегодня делают миссии в Украине? Во-первых, реагируют на срочные нужды (в продовольственной, медицинской, финансовой, душепастырской помощи); работают на рост церкви через посредство разнообразных проектов (гуманитарных, образовательно-просветительских, церковно-лидерских); помогают местным общинам в евангелизме и привлечении новых людей; строят и реализуют долгосрочные стратегии социальных перемен. Почти каждая миссия в своей деятельности учитывает четыре составляющих: практический евангелизм (и основание новых церквей), образование и просвещение (включая издание и распространение духовной литературы), благотворительность, внешняя миссия (от соседнего села до Кении или Гватемалы).
Это классический, уже привычный формат служения. Но в дополнении к этому сегодня формируется новый тренд, условно называемый «миссия в профессии», т.е. движение мирян, непрофессиональных миссионеров, профессионалов «светских» профессий, рассматривающих свое призвание, свою профессиональную сферу и свое рабочее время как особую миссию.
Миссия в профессии – это не просто движение миссионерское, это новый субъект в христианстве, аналог гражданского общества в церкви. В то же время в ряде случаев классическая миссия стала источником и предметом коррупции в церкви, которая в свою очередь воспринимала миссию воспринимала не как свою задачу и возможность партнерства, но как источник средств для поддержания своей структуры. Обновление миссионерского видения приводит структуры в движение, разрушает удобные схемы обеспечения и напоминает церкви о ее подотчетности Богу и обществу.
Не только богословские или миссиологические поиски, но и динамика общественных перемен влияет на характер и форматы миссии. Что дает новое дыхание миссии сегодня? Возможность быть нужным на фронте и в тылу, участвовать в обновлении украинского общества, формировании его духовной культуры и идентичности. Благодаря своей активности протестанты включаются в эти общественные процессы и приобретают себе «прописку», достойное место. Без этой активности они превратятся в закрытую секту и будут ассимилированы другими конфессиями или маргинализированы под давлением гражданского общества и государства. Поэтому миссия как постоянное движение и постоянный диалог делает евангельских протестантов собой, т.е. не сектой, а живой и влиятельной Церковью, а также дает им конкурентное преимущество в сравнении с более тяжеловесными соседями и менее гибкими религиозными структурами.
Комментариев нет
Отправить комментарий