Когда почти десять лет назад я пришел на работу в миссию, о социальном служении пренебрежительно говорили «социалка», а самым прибыльным делом было основание новых церквей – туда шли основные ресурсы, там было что показать, чем поживиться. С тех пор мало что изменилось. Социальное служение остается уделом энтузиастов. Несмотря на громкие слова лидеров церквей, социальные инициативы мало популярны. Все понимают, что это нужно для имиджа церкви, для пиара, для внешнего мира. Но нужно ли это самой церкви, входит ли это в число первостепенных задач, ради которых стоит жертвовать все остальным, стоит тратить церковную казну, силу и время священнослужителей, – вопрос безответный.
Вроде бы ясно, что выстроенные с большим трудом и с большими затратами здания церквей могут опустеть, если не будет активной работы с окружающим обществом; но что-то мешает переоценке, смене акцентов. Причин несколько – и некомпетентность («мы не знаем, что и как делать, поэтому просто проводим церковные служения; если кому надо – сам к нам придет»), и недостаток ресурсов («нам не хватает на содержание здания и на своих бедных, с какой же стати мы должны отдавать последние деньги посторонним?»), и крайности отечественного богословия («мы служим Богу, а не людям; мы церковь, а не благотворительное общество; мы занимаемся спасением души, а не земными темами»).
Первые две проблемы социального служения исправимы – знания и ресурсы придут, если будет желание и ясное понимание необходимости. А вот идейные, богословские оправдания нашего несоциального служения нужно осмыслить и преодолеть.
Разность богословских подходов к социальному служению становится очевидной, когда сравниваются позиции традиционных и современных миссионерских церквей. Так по словам Степана Корнуты, старшего пресвитера Донецкого объединения церквей ЕХБ, «Главное – это привести человека ко Христу, а социальное служение идет как вспомогательное. Зачастую церковь много средств затрачивает неразумно. Как показывает опыт, люди склонны злоупотреблять социальной и благотворительной помощью церкви. Надо помнить, что помощь должна оказываться в первую очередь своим по вере, потом всем нуждающимся для того, чтобы они пришли к вере» . Ему оппонирует Павел Минаев, епископ миссионерской Ассоциации церквей «Свет Евангелия»: «Мир устал от красивых слов, нужно обязательно добрыми делами свидетельствовать о Христе. Стоит ли это делать, если люди не обращаются? Безусловно, стоит. Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется… - это посев в души людские. Быть может, наши добрые дела достигнут когда-то критической массы в душах людей, которым мы помогаем, и они все-таки уверуют» .
Что не так с богословием, где социальное служение – «вспомогательное» и предназначено для «своих»? Здесь все меряется принадлежностью к своим – им и помощь, и спасение. Если не готов каяться, не подходи за тарелкой бесплатного супа – много таких ходит, на всех не хватит.
Апогея такое себе-служение достигает в деятельности Совета церквей ЕХБ, где всерьез говорят, что социальное служение – «незаконное подвизание» (2 Тим. 2:5), ведь «диаконы первоапостольской церкви были избраны для восполнения нужд вдов в церкви, а не вообще всех вдов Малой Азии», а Христос призывал служить «братьям Моим меньшим» (Матф. 25:40), а не всем подряд . Должен заметить, что «отделенные» христиане живут очень даже небедно – наверное, потому, что не помогают никому, кроме «своих». Здесь не слишком бедны, здесь слишком заняты собой, чтобы помогать другим.
Богословие миссионерских церквей проистекает не от избытка, когда всех своих накормили и расселили, и чужим хватит. Здесь пересматриваются отношения свой-чужой, здесь в определенном смысле все свои, все «братья меньшие»; здесь церковь живет внутри общества, а не за железным занавесом; здесь всегда находят достаточно возможностей для социальной помощи.
Скажу несколько слов о церкви, которую сам посещаю, и в которой проповедую. Строится большое здание – с большим общим, отдельными спортивным и молодежным залами; классами воскресной школы и другими многочисленными специальными помещениями. Строится довольно давно, хотя достроить можно быстро – если все средства изъять из других служений и направить только на строительство. Тогда вскоре появится здание. Но при этом может разрушиться церковь – как сообщество людей, которых объединяет множество взаимоскрепляющих связей; которые активны в своей христианской жизни; которые строят отношения с обществом, завоевывают расположение и дружбу людей внецерковных. Люди увидят, что здание стало главным приоритетом, а они – делом второстепенным, «наполнителем» здания. Я смотрю на недостроенное здание и множество людей вокруг, и понимаю: так и должно быть, это верные приоритеты.
Отрекаясь от социального участия, христианин теряет не только христианское, но и человеческое достоинство, потому и может быть назван «козлом», как в Евангелии от Матфея. Смотря в глаза голодного, стыдно зажимать в потном кулаке грош на черный день, или церковную десятину в кармане.
И все же, при развитом социальном активизме, возможности церкви не безграничны, а потому богословие и акценты в нем должны быть четкими – что можно делать, а что нельзя не делать. По мудрым словам Католикоса Вазгена I, «Без Бога мы слишком бедны, чтобы помогать нищим». Наших ресурсов не хватит, чтобы разрешить все социальные вопросы, за счет церковных сборов не сможем даже просто накормить всех голодных. Помогая людям, церковь напоминает о Боге, Его замысле о нашей жизни, о необходимости перемен в мышлении и поведении.
Здесь происходит переход от помощи к преобразованию. Общество ожидает от христиан помощи без преобразования, когда будут давать деньги или хлеб без увещеваний и поучений; а традиционалисты-христиане желают преобразования без помощи, когда и великое поручение будет выполнено, и душа спасена, и платить из своего кармана ни за что не надо.
«Когда мне удается накормить бедных, они называют меня святым. Когда я спрашиваю, почему бедные люди голодают, они называют меня коммунистом», - говорил Доy Элдер Камара, архиепископ католической церкви Бразилии. Без этих сложных вопросов наша помощь будет поддерживать порочную систему бедности, выгодную богатым и власть имущим.
Христос сострадал нищим, но смотрел на эти социальные проблемы без излишней сентиментальности: «Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете» (Мар.14:7). Люди поддерживают нищету и не спешат что-то менять. Помогать нищим более выгодно, чем ликвидировать нищету. Кто не дает благотворить нищим? Пожалуйста, помогайте. Но не забывайте при этом о Боге. Не оправдывайте свое невнимание к Истине активной социальной практикой. И не злоупотребляйте своей религией настолько, чтобы забыть о нуждающихся ближних. И то нужно делать, и этого не оставлять.
Не надо говорить: «Дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался» (Маар. 7:11). Богу не нужны деньги, отобранные у бедных. Но и бедным не нужна церковь, которой они безразличны как лишняя обуза, как «бедные родственники».
«Нам не хватает на себя», – говорят пастора-хозяйственники, разглядывая счета за электричество и газ, списки больных и бедных прихожан, бюджеты церковных праздников и конференций; ведь «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Марк. 7:27).
«Свои» стоят в очереди первыми. Об их бедах и радостях молятся, благодарят, переживают. Было землетрясение, но христиане не пострадали, церкви не разрушены. Был теракт, все вокруг погибли, но пастор цел-невредим. Конкурс на работу был жесточайший – десять человек на место, а взяли «нашего».
Солидарность со «своими» умиляет, если закрыть глаза на тех, кто погиб, кого убили, кто остался без работы. Не лучше ли пострадать «своим», тем, кто с Богом легче переносит трудности? Ведь то, что закаляет христианина, ломает и убивает обычного мирского человека.
Мы все страдаем не столько от бедности, сколько от эгоизма. Если поделиться, всем всего хватит. Но делиться обычно не спешим. Самим ведь не хватает. Поэтому пишутся новые и новые гранты, отправляются ходоки за границу. Привезут ли добытчики деньги, пожертвуют ли американцы – от этого прямо зависит социальное служение.
То, за что церкви ругают попрошаек, сами же и проявляют – «комплекс бедных», которым все должны. Бедность – не только внешняя для церкви проблема общества, но и внутренний ее же комплекс. Потребительское отношение проникло вглубь, в подкорку современного христианства. Именно потребительское отношение проявляется в поиске богатых доноров и упорном игнорировании бедных ближних.
Так ли уж бедны церкви? Чего действительно не хватает – материальных ресурсов или сердечного сострадания? Неужели мы так бедны, что в погоне за финансами очерствели и замкнулись в круге своих интересов? Поможет ли недостаток средств оправдать наше невнимание к нужде окружающих людей?
Вероятно, дело не в нашей бедности, дело в нашем эгоизме. Мы заняты собой и не замечаем нужды ближнего, как не замечаем и тех возможностей послужить ближнему, которых всегда более чем достаточно.
В любое время и в любой ситуации у церкви есть возможности для социального участия. Мы не можем всех сделать богатыми, но можем разделить с бедными те пять хлебов и две рыбки, что у нас почти всегда есть.
Церковь, которая не может ничем помочь бедным, никогда не станет богатой. Отказываясь от социального служения и фокусируясь на своих внутренних интересах, церковь отрекается от своего призвания.
Вопросы для обсуждения:
1. Почему церкви не могут обойтись без зарубежных грантов на социальное служение? Проблема в бедности или приоритетах?
2. Как можно расставить приоритеты – действительные и желаемые – в служении современных церквей? Какое место среди них занимает социальное служение?
3. Почему, несмотря на неочевидные результаты, на социальное служение стоит выделять и без того ограниченные ресурсы?
4. Как оценить эффективность социального служения и ресурсных затрат на него?
5. Может ли церковь выполнять свое предназначение, отказавшись от социального служения и подчинив свои ресурсы исключительно внутренним задачам?
Комментариев нет
Отправить комментарий