Приближаясь к таинству Евхаристии, я сталкиваюсь внутри себя с ее полной парадоксальностью, в которой есть и ужас смерти, и радость новой жизни; и трагизм, и торжество; и воспоминание истории, и предчувствие Царства. Прощаясь, Христос заповедает совершать Евхаристию в Его воспоминание, обещая следующий пир уже в Царстве Божьем. Апостол Павел повторяет ту же мысль: участие в хлебе и вине возвещает не только о смерти, но и о жизни – ибо Он жив и вскоре придет.
Я давно замечал, что мне чего-то не хватает в популярном понимании этих Павловых слов. Евхаристия – не безутешные поминки. Евхаристия – не только воспоминание смерти, но и возвещение победы и новой жизни, которые были достигнуты смертью Христовой. Нам стоит помнить, вспоминать, напоминать себе вновь и вновь не только о «смерти Господней», но и о том, что «Он придет».
Воспоминание смерти не должно быть похожим на поминки, на печальные «сорок дней» или «почти две тысячи лет» со дня смерти нашего Господа. Он жив. Он грядет. Напоминание об этом обращает наш взгляд не назад, а вперед – откуда мы ожидаем Воскресшего.
Чем больше я думал об этих смыслах Евхаристии, тем более радостным событием она мне представлялась.
Недавно я познакомился с двумя текстами, которые подкрепили мою уверенность в том, что эсхатология, обещание будущего, радость новой жизни присутствуют внутри Евхаристии, внутри переживания Христовых страданий, так что прошлое не заслоняет от нас будущего. Речь идет о статье Джона Пантелеймона Мануссакиса («Обещание нового и тирания «того же самого»») и эссе Ото Мадра («Modus Moriendi Церкви»).
Мануссакис говорит об «обратной перспективе», когда в свете грядущего Царства христиане могут понимать смысл прошлого и переносить страдания настоящего: «Верующие собираются на евхаристию, чтобы вновь провозгласить пришествие Божьего Царства, то есть они смотрят в будущее, а не в прошлое».
Ото Мадр исходит из ситуации «умирающей Церкви» (эссе написано о христианстве в Чехии 1977 года) и предлагает для нее единственно возможную - неисторическую перспективу скорого наступления Царства.
Предлагая «жизнь с видом на смерть», Мадр ссылается на опыт первых христиан: «Новый Завет исполнен эсхатологической надежды на грядущий приход Христа во славе и на осуществление Царства Божьего. Первые христиане считали себя и последними. Они со всей остротой ощущали, что «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим 8:18). Какие бы ужасы ни происходили вокруг, нужно видеть в них испытание, в котором следует выстоять, чтобы участвовать в Божией славе (1 Пет 4, 12-13)».
Возвращаясь к новозаветным текстам, к их призыву помнить о смерти Христа в перспективе Его возвращения, решаюсь перефразировать Мадра и говорить не о «жизни с видом на смерть», но о «смерти с видом на жизнь»; не об «умирающей Церкви», но о «Церкви, побеждающей смерть».
«Он придет». Это главное. Эта новость лишает смерть силы. Нельзя воспоминать смерть Христа, забывая о том, что Он жив и грядет. Эта весть дает радость в сложных обстоятельствах, делает жизнь посреди смерти радостным ожиданием.
Мы живем не в тени мрачного креста, а в свете, который озаряет это место смерти, дерзко светит нам из будущего, открывая перспективу Царства…
Опубликовано в журнале Решение, №41, 2013
Комментариев нет
Отправить комментарий