Да, ну и что? Юбилей Крещения Руси в массовом сознании

Юбилей Крещения Руси и прения около этого события отвлекли внимание от проблем сего дня в темную глубь истории. Празднование стало хорошим информационным поводом для желающих попиариться. Конфессии соревновались в претензиях на историческую роль и авторитет в дне сегодняшнем. Политики зарабатывали баллы комментариями, спонсорством Церквей и фотографиями с предстоятелями. Праздник прошел мимо народа, простые люди не смогли даже приблизиться к святым местам, венценосных и святейших персон охраняли надежные кордоны милиции.

Да, ну и что? – Примерно так 1025-летие Крещения Руси отозвалось в сознании 99% населения. Было бы странным ожидать какой-то иной реакции от людей, отчужденных от праздника, его сути и смыслов, его радости и надежды.

А был ли праздник? Юбилей стал одним из симулякров нашего времени – подобий, никак не связанных с оригиналом. Вроде что-то и было, но как это название соотносится с историей, с христианством, с жизнью народа – никто не проверял и никому даже не интересно.

Я бы назвал этот юбилей празднованием того, чего не было. Т.е. все оказывается мнимым – сам праздник и празднуемые события, радость участников и произносимые слова.

Что не так с праздником? Никто из организаторов и первых лиц юбилея не воспринимал его всерьез, со всей ответственностью. Не было покаяний. Не было искренних слов. Не было живых людей. Были актеры, или как говорят социологи, акторы, которые разыграли социокультурный и политико-религиозный спектакль. Все от начала было сценичным. Игра тоже была плохой – ни слезы, ни чуда.

Какой смысл из происшедшего вокруг 1025-летия Крещения Руси можно извлечь, чтобы событие, заведомо виртуальное, показное, фейковое, все же не прошло даром?

Во-первых, «крещения Руси» еще не было, в том смысле, что эта история еще не закончена и о ней нельзя говорить в совершенном времени. Это не уже бывшее единократное событие, а продолжающаяся эпопея, серия событий, процесс решений.
Некоторые философы определяют народ как постоянный плебисцит – вопросы и решения по поводу того, «хотят ли люди и дальше жить вместе» (Ортега-и-Гассет). Аналогично можно осмыслить и «крещение Руси» - как постоянное самоопределение каждого в отдельности представителя народа, а также как публичные обсуждения и решения по отношению к христианскому наследию, и даже глубже – к Евангелию, учению Христа, вере в Бога, ответственности жить по вере. В этом смысле серия «крещений» (сюда входят и «крещения», совершенные апостолом Андреем, принятые князем Аскольдом и княгиней Ольгой) - это решения наших предков, которые должны постоянно обсуждаться и сознательно подверждаться. Даже если решение было принято до нас, оно нуждается в своего рода «конфирмации».

Во-вторых, «крещение» требует не только погружения в воду, но и погружения в учение. Лишь в этой связи становится понятным поручение Христа апостолам: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Матф. 28:19-20). Как можно креститься во имя Отца, Сына и Святого Духа, ничего о них не зная? Как можно гордиться тысячелетней истории, не научившись за все это время хотя бы читать? Ведь только в XIX столетии библейские тексты на родном языке стали доступны народу. И вопрос даже не в доступности, а в страсти к учению, в культуре учености, в развитости христианского просвещения. Сегодня Священное Писание доступно, стоит на полке почти у каждого, но открывается крайне редко. А о способности вникать и понимать священные тексты своей родной христианской веры – и вовсе помолчим.

В-третьих, вера, прошедшая через крещение, не только утверждается и возрастает, но и становится ответственной, живой, действующей. Человек не только верит, но и живет по вере, исполняет обещанное. Об этом апостол Иаков говорил еще первым христианам: «Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь;и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?» (Иак. 2:19-20).
Очевидно, что вера должна выражаться в изменении всей жизни. Несмотря на столь долгую историю нашего христианства, качеством жизни мы похвалиться не можем. Никуда не деться от вопроса: если мы такие духовные, то почему живем так бестолково и бедно?

Наконец, Крещение требует моего участия. Это не происходит без меня, само собой. Крещение – не спасает без веры в Христа и верности Ему. Это не магическое средство, а завет, взаимное обещание, договор двух сторон. «Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа» (1Пет.3.21). Обещание по умолчанию предполагает исполнение, верность слову. Если мы нарушаем завет, то лишаем себя благ, обещанных Богом в ответ на наши обещания доброй совести.
Крещение связано с нашим личным покаянием – за грехи и грешки, преступления прошлого, отступление от Бога, нарушение завета с Ним. Поэтому лучшим пожеланием праздника остаются апостольские слова: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа» (Деян. 2:38).
Жаль, что эти слова на праздничных «мероприятиях» не вспоминались. Как без покаяния не бывает крещения и Духа Святого, так без дара и силы Духа не будет долгожданного возрождения личности, общества, страны.
Без животворящего Духа Святого все останется мертвой историей того, чего еще не было; воспоминанием того, чего не знали; пустым, поддельным праздником.

Да, ну и что? – Эта стереотипная реакция на христианские праздники должна беспокоить и будить – если не все «христианское» общество, то хотя бы сознательное христианское сообщество.
Жалко и страшно, что празднуя «наше» христианство, мы забыли о его сути – покаянии, Христе и Духе. Такое христианство становится не праздничным, а праздным.

Дальше »

Поэма новой жизни: «Вместе с Христом» (Эф. 6:1-10)

Человек всегда чувствовал, что с ним что-то не так. В человеческой природе осталась травма, причиненная грехопадением – ошибочным выбором, уходом от Бога, изменой своему призванию.
В каждом из нас травма ощущается как внутренняя испорченность, недостача чего-то важного, утрата смысла, склонность ко злу, комплекс вины.
Лучшие умы бились над вопросом, как возможно восстановление человека – исправление его дефектов, реализация его идеальной природы, воссоздание изначального образа. «Нового человека» пытались вывести путем расовых или классовых экспериментов, а «старого» - хотя бы перевоспитать или дисциплинировать, но получалось «как всегда».
Радостная Весть христианства говорит не только о новой жизни, которая при всей привлекательности остается закрытой, недоступной, недосягаемой для старого («ветхого») человека, но и о новом творении – о возможности нового человека, о возможности стать другим.
Апостол Павел говорит о Христе как «последнем Адаме» (1 Кор 15:45), Он завершает Собой род Адамов и дает начало новому человечеству, роду Христову: «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15:22).
Эта же мысль о новом «творении» (буквально «поэма» в Эф. 2:10)» разворачивается в Послании к Эфесянам, которое в целом может быть названо «поэмой новой жизни».

***
«Вместе с Христом» - ключевая фраза Послания к Эфесянам (2:5-6). В разных вариантах она повторяется на протяжении всех глав: «в единении нашем с Христом» (1:3), «в единении с Ним» (1:4, 7; 2:22; 3:12), «через Иисуса Христа» (1:5; 3:6), «в Христе» (1:9-10), «благодаря Ему» (1:11; 4:16), «через Него» (1:13), «через единение с Христом» (2:10, 13), «благодаря крови Христа» (2:13), «через Христа» (4:32), «с Господом» (5:8), «мы части Его» (5:30), «в единении с Господом» (6:10).
***
Во второй главе своего послания Павел переходит от приветствий, прославления, благодарности и пожелания к описанию главной метаморфозы, происшедшей с каждым из настоящих христиан. «Настоящих» не в том смысле, что они ведут себя безупречно, а в смысле наличия в них новой жизни, новой природы, новой сущности. Метаморфоза состоит в чуде воскресения, оживления мертвого человека, преображении плотской природы, превращении «естества» (естественного состояния) в новое творение (сверхъестественное состояние).
«Быть во Христе, облечься в Христа – это значит безраздельно, беззаветно возлюбить Христа, так глубоко проникнуться Его заповедями, чтобы они стали как бы новой одеждой. Те блаженные, которые достигли такого благодатного состояния, как бы вновь родились для новой жизни во Христе, стали новым творением Божьим», - пояснял в своих проповедях Лука Войно-Ясенецкий, архиепископ и знаменитый хирург.
«Во Христе», «вместе с Христом» - это ответ на вопрос о возможности новой жизни. «Вместе с Христом» возможно воскресение к настоящей жизни. Без Христа же всякий человек мертв. «Вы были мертвы» (2:1), обращается Павел к Эфесянам. А затем распространяет этот диагноз на себя и всех: «Мы все тоже из их числа, мы тоже жили по законам плотской природы, исполняя все вожделения нашего тела и ума, и из-за этого нашего естества подлежали наравне со всеми Суду Божьего гнева» (2:3).
Сам факт смерти, смертности, обреченности человека на рабство у плотской природы и духов поднебесного мира обосновывает необходимость Христа как единственной возможности воскресения и жизни. Мы не способны к жизни сами по себе, но Бог богат жизнью и милостью. Он – источник настоящей жизни и Он готов делиться ею с нами не по закону или выгоде, но из благости и любви: «Бог богатый милостью, по великой Своей любви, которой Он полюбил нас, мертвых от грехов, оживил нас вместе с Христом» (2:4-5).
Бог не только богат (эти слова в нашем языке однокоренные), но и щедр, т.е. Он дарит нам то, что имеет и садит рядом с Собой, предлагая самый высокий статус в мире: «Вместе с Христом Он воскресил нас и усадил в небесах рядом с Ним, чтобы через Христа Иисуса явить всем грядущим векам неизмеримое богатство Своей милости, Своей доброты к нам» (2:6-7)
Смертному, бедному и рабски зависимому от «поднебесного мира», предлагается место на небесах рядом с Христом. Очевидно, что это предложение может быть только даром, его нельзя заслужить или купить: «Вы спасены - через веру – Его великой добротой! И не за ваши заслуги – это Божий дар! И не за дела, так что пусть никто этим не хвалится» (2:8-9).
Бог во Христе воскрешает человека к жизни, дает высокое место «рядом с Христом», но также и новое предназначение.
Во Христе человек впервые может стать настоящим, тем, кем должен быть в глазах Бога: «Это Бог сделал нас теми, кто мы есть, создав нас через соединение с Христом Иисусом для добрых дел, которые Он нам изначально предназначил совершить» (2:10).
Меня восхищает благородный подвиг людей, которые состоялись в жизни, но не замкнулись на себе, а поделились своей жизнью, своими возможностями, своей фамилией с другими. Пастор-пилигрим Геннадий Мохненко стал отцом для десятков беспризорников, подарил им новую жизнь. Дети, которые воровали, жили в подвалах и теплотрассах, умирали от болезней и наркотиков, стали чемпионами Европы по боксу и борьбе, героями трансконтинентальных велопробегов, темами новостей, порядочными семьянинами, да и просто настоящими людьми. Пастор называет каждого «сынка», а они отвечают ему «батя». У детей появилась новая семья, новая жизнь, новое предназначение. История самого Геннадия и его Республики Пилигрим - чудесная поэма новой жизни. Сам Геннадий написал об этом книгу «Непедагогическая поэма», вероятно, потому, что педагогика этим детям не помогла и не поможет, в таких случаях действует лишь любовь Божья.
“Вместе с Христом” человек не просто воскресает к той же жизни, не просто продолжает бесконечно то, что делал раньше. Во Христе человек становится новым творением, так что вместо навязанного исполнения “вожделений нашего тела и ума” (2:3), может свободно и радостно делать “добрые дела, которые Он нам изначально предназначил совершить” (2:10).
***
Чудо новой жизни, полученной “вместе с Христом” – это и свобода от смерти, и свобода от ложных образов себя. Бог не только создал мир, но во Христе Он “создал нас” (2:10). Мы можем жить по-другому, потому что мы сами становится другими – “вместе с Христом”.
Могу ли я сказать, что Христос живет во мне, а я в Нем и Им? Что больше нам знакомо – усталость от старой жизни или радость жизни новой? Чувствуем ли мы себя богатыми в Нем? Ощущаем ли мы в себе Божественную жизнь?
Это важнейшие вопросы, которые помогут понять нам, стали ли мы новым творением и доступна ли нам новая жизнь.
Эти же вопросы должны подтолкнуть нас к поиску Христа и пребыванию в Нем, ведь только в Нем конец нашего ветхого человека и начало новой поэмы

Дальше »

К дискуссиям о фундаментализме

Тимофей Алферов, Алесь Дубровский. Ревность по вере. Два взгляда на фундаментализм. - К.: Духовное возрождение, Книгоноша, 2013.

Признаюсь, идея собрать под одной обложкой тексты столь разных авторов, возникла у меня. И, спешу упредить обвинения, эта затея не была провокацией межконфессиональных дискуссий.
Конечно, поставить рядом личности, мысли, позиции протестантского мыслителя и православного священника – уже интересно. Но интрига глубже.
При всей разности тексты представителей двух христианcких традиций представляют попытку проблематизации - не столько чужой, сколько своей традиции.
Если читатель ожидает услышать под одной обложкой спор двух традиций, если он приготовился к межконфессиональному диспуту, то, скорее всего, будет разочарован.
Речь идет о другом уровне, другом измерении спора – спорят глубина и поверхность, основание и надстройки, действительно важное и второстепенное.
Как говорил Григорий Померанц, «Глубина каждой из великих религий ближе к глубине другой великой религии, чем к собственной поверхности».
Вглядеться вглубь своей традиции труднее, чем спорить с поверхностью чужой. Но без глубины, без объемного видения, без понимания богословских напластований и культурных слоев, все слипается в один ком и путается, так что можно умирать в сражениях за лозунги «Назад к Отцам» или «Только Писание», забывая при этом о Христе или совершенно Его не зная.
На мой взгляд, и о. Тимофей (Алферов), и Александр Дубровский, говорят о глубинном фундаменте веры и традиции Церкви, не поддавая его сомнению, но очищая и решительно отделяя от других, вторичных конструкций, перестроек, достроек, новоделов.
Традиция – большой храм, разросшееся здание, в котором каждый этаж и каждое крыло живут своей жизнью и часто забывают об основах и несущих конструкций.
Ничего не разрушая, ничего не теряя, важно опираться на самое надежное и держаться самого главного.
Там, где сверяются с глубиной, спор поверхностей умолкает.
Именно об этом говорят наши авторы – каждый по-своему, но непременно с уважением к традиции и с верностью ее основам.

Дальше »

"Семейные ценности"

Мы спешили в школу. Под дождем, по лужам. Я с ранцами в руках, за мной – Каролина и Василиса, в сапожках и дождевиках. Под лужами ямы. Не обойти. На дорогах летают машины. Никуда не деться.
Добраться чистыми до школы не удалось. Нас облили грязью. Джип пронесся по глубоким лужам, нимало не сбавляя скорости. На заднем сиденье я успел заметить ребенка с ранцем в руках. Как мило, мама или папа везут чадо в школу! Спешат, летят к знаниям.
Вот они «семейные ценности». Грязь на всех, комфорт себе. Все для детей, в смысле для "своих" детей.
***
Вдоль дороги шли дети – такие же, ничуть не хуже. Но семейные ценности на них не распространялись, они только для своих, для остальных – законы джунглей, борьба за выживание и естественный отбор.
Я давно чувствовал фальшь в пафосных призывах депутатов-христиан бороться за «традиционные» ценности, дружить вместе с бандитами и коммунистами против разлагающегося Запада. При своей строгости в вопросах семьи и брака эти горе-политики не брезговали взятками, строили карьеру на головах других людей, а бизнес-империи на грабеже своего народа.
Это метко подмечено у Джейса Алисона: «Некоторые имеют склонность к сакрализации того, что относится к личной нравственности, то есть вопросов семьи, абортов и так далее. В то же время это мировоззрение занимает крайне секуляризированную позицию по отношению к социальной нравственности, особенно по экономическим вопросам. Отсюда происходит также эффект, свойственный любой сакрализации: лишаются прав люди, не вписывающиеся в схему; и в итоге люди разделяются на чистых и нечистых».
Люди делятся не только на чистых и нечистых, но на богатых и бедных, на господ и рабов, «юпитеров» и «быков», политиков и народ, «семью» и ее крепостной народ.
Вполне в духе «традиционных ценностей» вся власть в стране принадлежит «семье». «Семья» попирает закон, мораль, общественное мнение, и даже элементарный здравый смысл. И это не моя семья, и не ваша. Сами знаете, чья.
«Семейные ценности» приватизированы и подвергнуты ребрендингу. Для обычных людей, для «чужих» или «бедных родственников» не остается не ценностей, ни достоинства, только обочина и грязь.
***
Но мой главный вопрос не об этом. Я о не о них, а о себе: могу ли я смотреть на другого промокшего или голодного ребенка как на своего, включить в свою семью чужого как ближнего, почувствовать себя частью одной большой семьи и распознать в каждом родственника?

Дальше »

Таинственные друзья

Если уж поверил в неслучайность мира, всюду можно встретить знаки и следы.
***
Каждое утро меня ждет пес. Вот уже две недели он встречает меня на пути в офис. Пес сидит у дороги, рядом с домом, который вряд ли нуждается в охране. Дом беден и стар. Как и пес. "Друг человека" пристально смотрит на меня, спрашивая, доброе ли утро, а затем снова уходит в медитацию – он не отворачивается, но смотрит уже не в меня, а сквозь. Я не чувствую никакой опасности, проходя мимо. Напротив, ощущаю кожей, что он меня принимает, что я для него свой. Я не машина, которая нарушает покой улицы. Я не излучаю опасную уверенность покорителя природы. Я не важная персона, задевающая других своим движением к цели.
Приятно встретить улыбку человека, но она всегда таит известную двусмысленность. У пса этого нет. Он прост и тождественен себе, но в то же время таинственен, как и все в природе. Я рад его видеть. Он как посланник или живой намек.
Сегодня мне попался еще один друг – рыжий кот. Он сидел у забора, разбирая одни ему известные темы. Обернулся, услышав меня. Неспешно и уверенно, с достоинством. Подпустил к себе вплотную, а затем как-то отчетливо сказал «Мяу». Я понял, что в этот раз «мяу» означало просто «привет». Зеленые глаза таинственно блестели. Встреча что-то значила, но что именно, я недопонял. Кажется, это имело какое-то отношение к моим размышлениям о следах и знаках Бога

Дальше »