risu.org.ua
В то время как мониторинговые группы, работающие в Украине, собирают и презентуют данные о ранее невиданных в этом регионе нарушениях религиозной свободы, становится все более очевидной и вопиющей нужда в более концептуальном анализе происходящего – почему это происходит и что это значит для глобального сообщества. Несомненно, что наблюдаемые преследования людей и групп по религиозному признаку являются частью последовательной политики «русского мира», а потому несут с собой угрозу региональной безопасности и даже больше того – глобальному порядку, поскольку оспаривают саму возможность «глобального», в частности возможность универсальных свобод, общечеловеческих ценностей, действующего международного права.
События в Украине заставили волноваться не только соседние страны и причастных политиков, но и глобальное христианское сообщество. В более широком контексте дискуссий говорят не столько о конфликте Украины и России, но также о конфликте Евразии и Европы, России и Запада, православного «русского мира» и «секуляризированной протестантско-католической цивилизации», универсальных прав человек и «православных» ценностей, свободы и «традиционного» «порядка».
На украинский проевропейский выбор и «революцию достоинства» на Майдане (ноябрь 2014 – февраль 2014 гг.), последовал агрессивный ответ «русского мира» - аннексия Крыма (март 2014), оккупация части восточной Украины и создание местных квазигосударственных «народных республик» (апрель 2014). Все конфессии, кроме Церкви Московского Патриархата, на захваченных территориях оказались вне закона и испытали на себе похищения, пытки, убийства, захваты культовых зданий.
Очевидно, что для международного сообщества важно проанализировать и оценить последствия украинских событий для сотрудничества в регионе Евразии и защиты религиозной свободы, а также принять все возможные меры для поддержки и помощи жертвам религиозной дискриминации.
В качестве ориентирующего вступления для последующей дискуссии я предложу несколько ключевых тезисов о религиозных измерениях украинского кризиса, их глобальной значимости и возможной позиции международного сообщества.
Во-первых, «гибридная война», которую развязала Россия в Украине, является не столько антиукраинской, сколько антизападнической, и настолько явно религиозно мотивированной, что вполне может быть названа «holy war», в которой «православная армия» сражается против «униатов, раскольников и сектантов». В сознании идеологов «русской весны», российская интервенция представляется как «крестовый поход» против Запада, отвоевание, собирание, воссоединение земель «русского мира».
Во-вторых, все, кто связан с Западом своим происхождением («чужие») или осознанным выбором («предатели»), автоматически заносятся в список врагов «русского мира»: греко-католики как изменники православной веры, униаты, «бандеровцы»; православные Киевского Патриархата как раскольники, отступники, «националисты»; протестанты как сектанты, западники, американские шпионы; крымские татары как проукраинские и неправославные. Имеет иместо явная дискриминация по религиозному признаку всех конфессий за исключением Московского Патриархата.
В-третьих, сращиваясь с государством, пользуясь монопольным доступом к его ресурсам, и своим идейным влиянием на его политику, российское православие все более становится «политическим православием». В данном случае трудно отделить религию от политики. Именно этой сложной связью и объясняется гибридный характер войны в Украине. Государство получило религиозное оправдание и священную санкцию РПЦ на беспощадную войну, следовательно экономическая логика и политическая целесообразность оказались в подчинении у религиозного мотива – вернуть Московскому Патриархату его «каноническую террорию» и построить на ней православную империю «русского мира».
В-четвертых, осуществляется последовательная изоляция от международных контактов и насильственная инкорпорация религиозных объединений Крыма и Донбасса в близкие по вероучению российские структуры (об этом заявляют пятидесятники и баптисты). Учитывая православно-агрессивную идеологию оккупационной власти, религиозные конфессии лишились всякой возможности проводить свои богослужения в культовых зданиях и миссионерскую деятельность в обществе, получать международную помощь и организовывать благотворительность. Часто условием возвращения конфискованных зданий или продление договора на аренду помощения является перерегистрация и сопутствующая ей процедура «православной экспертизы». Конфессии оказались не только без прав и средств к существованию, но и в изоляции от Украины и международной поддержки.
В-пятых, распространение православной идеологии «русского мира» и религиозные преследования иных конфессий уже привели к существенному изменению религиозной карты региона. Большинство религиозных организаций прекратило свою деятельность, а их прихожане были вынуждены переехать в другие регионы. При этом подавляющее большинство беженцев не имеет необходимых условий для проживания своих семей, а также перспектив на получение работы в условиях экономического кризиса в стране. Целые общины оказались в рассеянии, а оставшиеся на оккупированных территориях служители – в постоянной опасности. Можно говорить о разгромленных религиозных объединениях в трех регионах Украины – Крыму, Луганской и Донецкой областях; соответственно нужно говорить о многих тысячах беженцев, пострадавших, убитых и раненных. Верующие данных конфессий могут считаться жертвами религиозных чисток.
В-шестых, в то время как межконфессиональное сообщество Украины консолидировалось вокруг антикоррупционной «революции достоинства», национального единства и противостояния агрессии «русского мира»; конфессии России объединились в поддержке антизападного курса своего президента. Название книги бывшего президента Украины Леонида Кучмы «Украина – не Россия» хорошо передает четкое размежевание между нациями и представляет миру Украину как самостоятельный феномен – «не Россию». Это не укладывается в привычные представление западного мира, называвшего «Россией» все, что ранее охватывалось границами СССР. Но сегодня становится ясно: Украина с ее богатым конфессиональным разнообразием, восточно-западной синтетической духовной культурой должна быть воспринята как самостоятельный и перспективный субъект отношений. Более того, Украина должна быть воспринята как жертва внешней агрессии, причем поводом для агрессии стали прозападные ориентации общества и консенсус большинства конфессий, поддержавших европейские устремления страны.
В-седьмых, за противостоянием в Украине нужно видеть конфликт универсальных прав и свобод человека и так называемых «традиционных ценностей». За обманчивой риторикой «традиционных ценностей» скрываются не общечеловеческие и даже не общехристианские ценности, а традиционные для «политического православия» ценности «православия-самодержавия-народности», т.е. ценности «православной империи». Напротив, отстаивая фундаментальную ценность свободы применительно к личности и нации, украинская «революция достоинства» защищает возможность религиозной свободы и конфессионального многообразия. В этом столкновении формирующегося гражданского общества и монолитной «православной империи» Украине как никогда нужда поддержка международных правовых институтов и солидарность многоликого и свободного христианского мира.
В-восьмых, поскольку экспансия православного “русского мира” несет с собой угрозу религиозному своеобразию Украины, защита ее своеобразия требует международной помощи – профессионального мониторинга, экспертного анализа, адвокации религиозной свободы, расширении международных связей, интеграции в глобальное пространство.
У мирового сообщества есть только один способ противостоять поглощению Украины Россией – сблизиться с Украиной, связать себя с ней крепкими религиозными, культурными, политическими, экономическими связями; открыть все двери для свободного перемещения украинских верующих, нуждающихся в помощи; использовать все дипломатические средства для признания сепаратистских “народных республик” террористическими организациями, их “политики” в отношении религиозных организаций политикой дискриминационной, их жертв – жертвами религиозно мотивированного терроризма.
Комментариев нет
Отправить комментарий