Кровь людская – не водица

У Давида хорошая память. Если он и не помнит грехов, то лишь потому, что верит в Божье прощение.

Но своих верных воинов он знает по именам.

Среди тысяч он выделяет тридцать семь «сильных» и «храбрых», а среди тридцати семи – три «главных».

Интересно, что в это списке были более знатные по происхождению и положению при дворе, но с этими тремя «не равнялись». Ни «начальник» Авесса, сын Саруин; ни Ванея, сын Иодая, ставший «ближайшим исполнителем царских приказаний», не могли стать рядом с тремя.

Давид разделяет знатность рода, занимаемое положение и личные заслуги. При нем на первый план выдвинулись люди, достойные своими поступками, а не клановой принадлежностью (2 Царств, 23:8-12)

Многие придворные могли похвастаться богатством и фамилией, но вряд ли кто мог повторить подвиг Исбосефа Ахаманитянина, которы “поднял копье свое на восемьсот человек и поразил их в один раз”.

Самый умелый интриган не смог бы возглавить народ в неравной войне, как Елеазар, сын Додо, сына Ахохи, который “поражал Филистимлян до того, что рука его утомилась и прилипла к мечу. И даровал Господь в тот день великую победу, и народ последовал за ним для того только, чтоб обирать убитых”.

Никакой переговорщик не остался бы среди поля один против всех, как это сделал Шамма, сын Аге, Гараритянин. “Когда Филистимляне собрались в Фирию, где было поле, засеянное чечевицею, и народ побежал от Филистимлян, то он стал среди поля и сберег его и поразил Филистимлян”.

Даже сам Давид благоговел перед их силой и храбростью. Жертвуя собой, они приобретали статус людей особенных, святых. Они были не столько воинами царя, сколько воинами Господа и Его народа. Поэтому даже царь не имел над ними полной власти.

Давид любил испытывать людей. Временами у царя просыпались капризы. Но он не хотел крови. И не хотел уже ничего, что стоило бы крови.

Кровь людская – не водица.

“И захотел Давид пить, и сказал: кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот? Тогда трое этих храбрых пробились сквозь стан Филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее и вылил ее во славу Господа, и сказал: сохрани меня Господь, чтоб я сделал это! не кровь ли это людей, ходивших с опасностью собственной жизни? И не захотел пить ее. Вот что сделали эти трое храбрых!”  (2 Цар 23:15-17)

Давид стареет и мудреет. Он бережет своих людей, зная, что они даны ему Богом и еще пригодятся своему народу. Он готов терпеть жажду, он готов ждать, лишь бы не рисковать людьми и не проливать кровь. Все, что сделали храбрые и сильные для него, Давид отдает Богу, во славу Божью.