Что нам сидеть здесь, ожидая смерти?

Самария в осаде. Отчаяние и голод. Люди едят своих же детей.

Но человек Божий Елисей предсказывает, что уже завтра настанет изобилие. Как это возможно, кто может в это поверить?

Ближайший царский сановник выражает «официальную позицию»:

«Если бы Господь и открыл окна на небе, и тогда может ли это быть?» (4 Царств 7:2).

Это неверие поражает не меньше, чем все страшные беды. Потому что оно и есть причиной всех этих бед.

Царь верит идолам, но не Богу. Сановник верит в свою смерть охотнее, чем в щедрость и милостью Божью. Все верят своим глазам, но не пророческим добрым словам.

Елисей гневается на неверие царского помощника и предрекает ему смерть. Разве не хватит смертей? Разве не стоит оставить эти слова просто так? Нет, для пророка такие слова  - преступление пред Богом, они убивают веру в народе, они унижают Бога, отказывая Ему в праве на чудо и милость.

Царь – такой же неверующий, как и его сановники. Даже когда ему доносят, что вражеский стан пуст, что можно взять трофеи и праздновать спасение, он не верит. Точнее он верит, но верит в хитрость Сириян, не в силу Божью.

Весть о победе принесли не воины, но прокаженные. Им было нечего терять, и они решили пойти в разведку. «Что нам сидеть здесь, ожидая смерти?». Они первые увидели пустой стан, наелись, напились, набрали полезных вещей. 

Они могли есть и пить до утра. Но решили иначе: «Не так мы делаем. День сей – день радостной вести, если мы замедлим и будем дожидаться утреннего света, то падет на нас вина. Пойдем же и уведомим дом царский».

Счастливые прокаженные бегут в город с радостной вестью: «Хватит отчаиваться, мы спасены!». Но никто их не обнимает, никто им не улыбается, никто их не благодарит.

Прокаженным не верят, пророку не верят, Богу не верят.

А чудо ведь совсем рядом.

Наш голод, наше поражение, наше отчаяние – от нашего неверия.