«Он потрясет нас как смоковницу»

Перечитывая притчу Христа о бесплодной смоковнице (Луки 13:6-9), я думаю, в первую очередь, о себе и своей жизни. Не о высоте или красоте своего дерева, но о плодах. И с этим - большая печаль.

Недавно услышал о гибели Георгия Великанова, алтарника из Москвы, который погиб под поездом, спасая бездомного. Я подумал, что это редкая история из Москвы, которая касается сердца. На фоне агрессии и темноты поступок Георгия выделяется. И тогда думаешь уже не о стране и нравах, но о себе и своей жизни – как их видит Бог.

Добрая знакомая поделилась цитатой из "Писем к Богу" Георгия Великанова:" Когда Он придет, то потрясет Свою Церковь, как смоковницу, чтобы узнать, есть ли на ней плоды. «Время начаться суду с дома Божия». Поэтому сейчас время покаяния, время, когда мы можем раскрыть душу и впустить туда Свет, чтобы Он безраздельно царил там. Время обелить одежды свои и украсить их цветами маленьких дел любви. Сделаем наши семьи, наши общины маленькими обителями любви".

«А еще знаете, что я тут понял?.. Что Господь принимает любую нашу жертву. Для Него очень, очень драгоценно каждое движение нашего сердца к Нему, каждый акт любви и отдачи, каждый поступок, мысль или слово, в котором проявилась любовь. Для Него это подарок… И не важно, много мы подарим или мало и насколько красивая будет упаковка. Пусть кажется, что просто улыбнуться человеку – это малость, а на самом деле в этом ВСЕ. И Господь не спрашивает с нас – отдавать столько же, сколько отдают святые или те, на чей пример мы опираемся и кому хотели бы (но не можем) подражать. Он смотрит на потенциал каждой души, на ее возможности и силы», – писал он же в 2012 году.

А вот что написала о нем Мария Свешникова: «Георгий Великанов не совершал подвига, не делал ничего необычного. Исходя из принципа христианской любви, он всего лишь исполнил еще один закон, написанный в главной для каждого христианина книге — Евангелии — "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Иоанн, 15.13). Сообразуясь с прямым смыслом этих слов, Гоша и поступил. Разве в таком случае его поступок — подвиг? А вопрос об обычном христианстве у меня к себе совсем простой: смогу ли я поступить также, если придется? За девять дней я так и не нашла ответа. Или не нашла в себе сил ответить. Только одно поняла: может потому жизнь и смерть Гоши Великанова так потрясли верующих и неверующих, что они увидели наконец того самого обычного христианина, которого все всегда мечтают встретить, а мы, христиане, надеемся, что этот образ когда-то отразится и в нас. Ведь образ наш — это отражение Христа. Но вот проблема — я знаю всего одного человека, о ком могу сказать наверняка, что он всегда готов поступить как Георгий Великанов. Неутешительный итог».

Смерть Георгия была плодом. В том числе для меня. Я могу задуматься о своей пустоте, своем бесплодии, своей неблагодарности Богу.

Он трясет меня как смоковницу, ожидая хотя бы малых дел. Из года в год продлевает срок. Долготерпит, милует.

А разве мне самому не хочется плодов? А разве меня самого не мучает мое же бесплодие?

Разве я не жду как Авраам? 

Разве не смеюсь над собой как Сара? И не я ли причина своей собственной пустоты? 

В то время как я долгие годы жду чуда от Бога, Он все это время ждет от меня зрелости, благодарности, решительности и плода. Не великого подвига, а хотя бы малого добра. Хотя бы движения доброго.  Хотя бы мысли о том.