После Томоса учимся жить вместе

После Томоса Украина учится жить в новых условиях – когда каноническая проблема вроде устранена, но общество и церковь не стали менее разделенными.

И возникает вопрос: как жить в условиях неустранимого разделения, в условиях сложного многообразия?

Для многих православных оказалось сюрпризом, что православная церковь не одна и не будет одна. То, что таких православных представлялось проблемой, которую нужно решить, на самом деле оказалось неоспоримой реальностью, которую нужно принять. Даже при канонической ПЦУ не все православные христиане согласятся быть вместе, в одной структуре. И это их право – быть отдельно. 

Разнообразие в православии – лишь часть более широкой и еще более пестрой картины религиозной жизни. 

Напомню, что Украина не является православной страной. В современном мире нельзя называть страны и народы «христианскими», а тем более сужать эту христианскую идентичность к одной из многих традиций.

Поэтому ПЦУ не может быть событием, значимым для всех. Если только все прочие религиозные конфессии не получат явные преимущества от новой ситуации.

Обретение Томоса само по себе является внутрицерковным событием и его значение для многоконфессионального украинского общества малопонятно. Очевидно, что оно не сводится к противостоянию с Россией и российской имперской церковью. Оно меняет в корне структуру религиозной жизни и сложившийся баланс сдерживаний и противовесов, закладывая потенциальные риски и открывает новые возможности для мирного религиозного многообразия Украины.

Что меняется помимо обособления от России – на этот вопрос еще предстоит ответить. Очевидно, что с Томосом открываются новые возможности для консолидации украинского Православия и украинского христианства в целом. Но использовать эти возможности пока не удается. Да и не совсем ясно, собираются ли их использовать. Тем временем в христианском мире возникли новые деления. 

Здесь что хочу ответить две линии, по которым уже возникло определенное напряжение.

Во-первых, это недопонимание между ПЦУ и УГКЦ. Пока что напряжение локализовано вокруг храма Святой Софии, но оно может проявиться и в других местах и формах. 

Вот свежее заявление главы УГКЦ:

"У разі відкриття для богослужінь найдавнішого храму України - собору Святої Софії в Києві - жодна церква не має отримати на це ексклюзивне право. Свята Софія є нашим материнським кафедральним храмом. І це було своєрідним відкриттям для українського суспільства, що УГКЦ також має відношення до Софії Київської. Оскільки храм Святої Софії у Києві є материнським храмом для усіх гілок українського християнства, усіх дітей Київської Церкви Володимирового Хрещення. Ексклюзивне посідання цього храму лише однією частиною колись єдиної, а нині поділеної київської Церкви є недоречним і навіть небезпечним. Тобто ми не проти того, щоб цей храм був відкритим для богослужінь. Але ми за те, щоб українське суспільство усвідомлювало, що він є святинею усього народу.Я б хотів згадати про статус-кво, який існує у храмі Гробу Господнього в Єрусалимі. Це місце святе для всіх християн. І сьогодні є алгоритм, щоб забезпечити доступ до нього всіх. Його ніхто не може ексклюзивно посідати – ні католицька, ні православна, ні вірменська сторона, ні коптська. Але храм є відкритим для всіх. Я думаю, що цей приклад Єрусалима є дуже важливий для Києва, який називають Другим Єрусалимом”.

Во-вторых, протестансткие сообщества, приветствуя в целом обретение Томоса, выражают свое обеспокоенность возможным переделом религиозной карты. В 2018 году евангельские протестанты устроили свой «Собор».

Очевидно, что Томос и реструктуризация внутри православного мира вызывают более масштабные изменения в украинском обществе и даже за его пределами. И другие христианские конфессии Украины будут защищать свои права и свободы, выступать с собственными общественными инициативами, претендуя на свое особое место в общей истории украинского христианства. В долгосрочной перспективе выиграет тот, кто сможет предложить наиболее общее, широкое и объединяющее видение истории и будущего.

Результаты последних парламентских и президентских выборов в Украине говорят о растущем запросе на предельно широкие объединяющие проекты, как бы нас не раздражал их циничные популизм и наивный утопизм. Где во всем этот Церковь? Останется ли она с меньшинством, для которых главное – «Армія. Мова. Віра»? Или попытается предложить более инклюзивное видение для большинства? И сможет ли она предложить что-то объединяющее для общества, если не покажет успех в межцерковном объединении и примирении? 

И здесь важно понять одну простую вещь: в претензиях на объединяющую роль нужно оставаться скромными. Не время говорить о патриархате, месте в диптихе и величии украинского христианства. Не время перенимать риторику Третьего Рима и спекулировать концепциями Второго Иерусалима и проч. 

Нельзя примирить и объединить украинское общество в изоляции от мирового христианства и в неоправданно высоких претензиях на исключительность.

Слава Богу, что Украина не получила патриархат. Будет больше шансов спокойно и скромно интегрироваться в мировое православие. И вовсе неплохо, что роль Константинополя оказалась столь важной – при нашей незрелости нам просто необходима отеческая забота Церкви-матери. 

Настоящие Соборы – еще впереди, и для православных, и для протестантов. Томос – лишь начало большого пути, на котором Церковь во взаимодействии с гражданским обществом и мировым православием обретает свою зрелость и право на духовное лидерство.