Если Майдан был «революцией достоинства» и свободы, то Восток стал очагом контрреволюции «стабильности и порядка». Как обнаружилось, Восток Украины за все двадцать три года ее независимости оставался заповедником советизма, нетронутым и лишь слегка приукрашенным оазисом СССР. Это трудно назвать открытием, поражают разве что масштабы и глубина советского влияния. Куда большей неожиданностью стало то, что многие евангельские церкви выбрали сторону антимайдана, «власти», совка, прошлого.
Местные «богословы» поспешили напомнить, что «всякая власть от Бога», и «с мятежниками не сообщайся». «Христианские» блоггеры из Донецка начали защищать памятники Ленину от «националистов» и сетовать на разрушение советского культурного наследия. Лидеры церквей принялись рассуждать о том, что «коррупция не так уж и плоха, по крайней мере, известно, кому что дать и как решить вопросы, а победа бандеровцев может нарушить привычные схемы».
«Евромайданы» собирали десятки и сотни людей – благородных и бесстрашных, но к евангельской церкви отношения не имеющих. Были единицы активистов или тихих молитвенников, но церковные функционеры делали вид, что они «вне политики» и сохраняют «нейтралитет». Большинство христиан не боялись совка в церкви, сжились, свыклись с ним, а Майдана в церкви – испугались.
Уже после победы Майдана в Донецке по инициативе пастора Сергея Косяка возник христианский Майдан – Молитвенный марафон вокруг палатки на площади Конституции. Но даже в дни относительной безопасности он собирал считанные десятки патриотичных молитвенников. Тысячные донецкие церкви остались в стороне. Похожая ситуация наблюдалась в Харькове и Днепропетровске. В поддержку единой и демократичной Украины выступили молодые лидеры и молодые церкви – не связанные системой и опытом «сотрудничества», те, кому «нечего терять».
Большинство же христиан восточной Украины искренне надеялись, что «мятеж», «бунт», «восстание против законной власти» захлебнется. Отвыкшие от свободы крепостные Донбасса испугались бесстрашия и принципиальности, свободолюбия и солидарности. Майдан стал вызовом, принять который не хватало сил и мужества. Майдан указал не только на преступления Януковича и порочность системы, но также на испорченность, продажность, рабское сознание его избирателей, слуг системы. Как говорили еще в 2004 году, «Янукович – бандит, но наш». А теперь вот возник Майдан и «Украина после Майдана». Допустим, они хорошие, но не наши. Майдан не вписывается в старую систему мышления, ценностей, мировоззрения. Поэтому Майдан возненавидели.
Почему вдруг принялись защищать беркутовцев, хотя нигде нет такой ненависти к «ментам», как в Донбассе? Почему Януковича, преступления которого местные знают не понаслышке, до сих пор называют «нашим»? Почему лидеры донецких церквей уже в последние дни режима ходили к мэру с признанием своей полной лояльности? Потому что проснулось осознание: мы часть этой безбожной системы, надо или меняться (а это страшно и трудно) или доказать ей свою верность в надежде, что не тронут, что оставят тихий уголок. Стабильность уже построенного «совка» оказалась дороже лучшего будущего, за которое еще нужно было побороться. К тому же добавлялась неуверенность, что Майдан реально что-то изменит, что не последуют репрессии от власти за поддержку демократов.
Отношение к Майдану вскрыло неприятную правду о церкви, о ее реальном влиянии. Она верно служила людям, но не меняла их. Наркоманов лечили, бедным помогали, сирот усыновляли. А теперь бывшие клиенты реабилитационных центров воюют на стороне ДНР и угрожают пастору в лучшем случае «морду набить».
И все же, точка невозврата пройдена. Многие церкви захвачены сепаратистами, десятки евангельских лидеров пострадали, разрушены детские приюты и благотворительные центры. В условиях войны страх перед вызывающими переменами в стране и перед революцией в церкви отступил на второй план. Трагический опыт дал право и возможность сравнить Майдан и антимайдан, европейскую и евразийскую перспективы, лики «небесной сотни» и лица боевиков ДНР. Предстоит долгая и тяжелая борьба за то, чтобы церкви прошли через свой Майдан и стали по-настоящему украинскими, чтобы лидеры молитвенной палатки стали лидерами церквей, стали влиятельным меньшинством и повели за собой общины и общество. Но позиции уже обозначены и наступила ясность, призывающая к выбору и действию
Комментариев нет
Отправить комментарий