В то время как длятся дискуссии о Церкви и Майдане, я предлагаю говорить о Церкви на Майдане. «Церковь на Майдане» представляется удачной фразой во многих отношениях.
В более сложном смысловом плане: Церковь должна быть в эпицентре происходящего, в средоточии общественных процессов, т.е. должна следовать за Майданом. Где Майдан, там и Церковь. Где собираются люди, где ищут правды, где требуют свободы, туда приходит и Церковь – в лице своих священнослужителей или мирян, в слове проповеди или сострадательной диаконии.
Стоит признать, что Церковь как социальная структура очень консервативна и даже инертна, поэтому она вполне может видеть в Майдане угрозу для собственной стабильности. При этом Церковь, желающая оставаться верным своему Основателю, не может не следовать за Ним. А Он, как мы знаем из евангельских историй, непременно оказывался в гуще событий, среди людей и их нужд.
Итак, Майдан как географический центр города и социальный центр его жизни – естественное место для Церкви. Я не думаю, что этот тезис нужно богословски обосновывать, он непременно следует из Евангелий, отвечает их духу.
Другое дело – призвание Церкви на Майдане. Что она должна сказать, что должна сделать? Как она может распорядиться своими возможностями «быть в центре», «быть на Майдане»? Эти вопросы относятся к ряду социально-богословских и социально-философских тем, активно обсуждающихся сегодня в постсекулярной перспективе. Что это за перспектива? Это не ретроспектива возвращения Церкви доминирующей роли над обществом и государством, это не ретроспектива теократического средневековья. Это перспектива более сложных отношений Церкви, общества и государства, когда вся эта триада действует активно, но без претензий на монополию, с уважением к специфике другого и открытостью к партнерству ради общего блага.
Таким образом, Церковь призвана распознавать происходящее в обществе («на Майдане») как часть уже наступившего, в полноте грядущего и все более проявляющегося Божьего Царства. Если Церковь имеет свое особенное место – пусть даже и рядом с Майданом, в центре городе, но все же ограниченное, то Царство нельзя ограничить (поэтому его и трудно определить, т.е. положить смысловые и территориальные пределы), оно прорастает всюду, в том числе в политике, экономических отношениях, социальных конфликтах.
Постсекулярная перспектива открывает отсутствие, и даже больше – принципиальную невозможность четкой раздельности социального и религиозного, общества и Церкви. И эта сложная связь имеет свои аналоги в богословии – в христологии («нераздельность-неслиянность») и учении о Царстве Божьем, которое везде, но до поры не видимо. Об этом пишет евангелист Лука: «Фарисеи спросили Его: «Когда придет Царство Божие?» Он ответил им: «Царство Божие зримо не придет,и не скажут: «Вот, «оно» здесь» или «там». Ибо вот, Царство Божие внутри вас» (Луки 17: 20-21). «Внутри вас» или «среди вас» означает уже-присутствие Царства среди людей. Царство – Божье, не человеческое, но зреет и проявляется в человеческой среде, преображая ее, одухотворяя социальное пространство.
В перспективе Царства Божьего границы видятся иначе – это уже не границы между священным пространством Церкви и внешним секулярным миром. Как справедливо утверждают реформатские богословы, «Граница установлена не между двумя сферами, а между двумя режимами власти. Линия раздела проходит через все области сотворенной реальности… Это ломаная линия, а не прямая; она напоминает линию фронта, границу между двумя противоборствующими системами» (2, с. 110).
Иными словами, в перспективе Царства Божьего мы можем видеть масштаб целого, так что Церковь – часть общества, но и Церковь и общество – части Царства. Тогда Церковь, осознающая себя символом и глашатаем Царства, не может найти для себя нейтральной территории, она живет одной жизнью с обществом и разделяет одну на всех историю, ее поле и ее сеть – тот же мир, где пшеница и плевелы, хорошая и плохая рыба.
В таком случае Церковь представляет интересы Царства Божьего во всем обществе и во всех его сферах. Карты сакрального и профанного, религиозного и социального накладываются друг на друга. Задача Церкви распознавать, «что такое хорошо, и что такое плохо», освещать линию фронта, или как говорил Колсон, «конфликт Царств», в самых разных ситуациях. И тогда оказывается, что в любой общественной ситуации Церковь не может быть нейтральной, она обречена, а точнее призвана быть участником. Нельзя участником не быть: не защищая жертв, Церковь оказывается соучастником преступления; не называя зло злом, Церковь поддерживает преступников.
Общественное участие Церкви как религиозной организации ограничено законодательством и ее собственным социальным учением, но она может благословить всех своих сыновей и дочерей представлять интересы Царствия Божьего с учетом их гражданских прав и обязанностей, их даров и профессиональных призваний.Такое присутствие Церкви, такой способ ее действия будет не поглощающим, не господствующим, а осаливающим и просветляющим. Такое присутствие предполагает, что не везде сможет быть представлена Церковь как церковь, как религиозная организация. Если угодно, это может означать своего рода реструктурирование церкви: не там христиане, где заявлена Церковь; Церковь там, где уже есть христиане. Это означает, что Церковь на Майдане может присутствовать в неявном виде – в лице своих верных представителей. В таком случае Церковь должна признать свое участие через добровольных представителей, благословляя и наставляя их. Если не лукавить, то стоит признать: Церковь присутствует и на Майдане, и на Антимайдане, и в оппозиции, и во власти, поскольку везде есть ее члены, действующие в меру своего понимания христианской ответственности. Тогда задачей Церкви становится не столько позиционирование себя как еще одного субъекта общественных процессов, сколько наставление своей вездеприсутствующейпаствы на подлинно христианское поведение, поощрение верных, увещание недостойных, отлучение отступников, разоблачение «волков в овечьей шкуре». Тогда призванием Церкви становится забота о всех общественных партиях: кому обличение, кому ободрение, кому помощь, кому предупреждение.
Итак, Церковь находит себя на Майдане. Там она оказывается в силу своей природы, удивительной способности «быть в мире». Оказавшись на Майдане, Церковь должна сохранить свою инаковость, способность жить и говорить «не от мира». Церковь не ставит себя в ряд других организаций и партий, которые выступают на стороны одних и против других, и тем самым ограничивают себя. Осознавая себя средоточием и вестником Царства, Церковь представляет его интересы в лице своих детей, граждан земного града и граждан грядущего града Божьего. Ее задачей становится различение добра и зла, распознание воли Божьей, наставление людей в страхе Божьем, воспитание добродетелей. Только так, отказавшись от своего спокойного места в стороне от общества и его конфликтов, через жертву и риск участия, Церковь может быть закваской, квасящей все тесто; зерном, вырастающем в дерево, под которым укроются все.
Что дает понимание Церкви в перспективе Царства для понимания связи государства, общества и религии в постсекулярной перспективе? То, что христиане – часть Церкви как ее члены, но и часть общества как его граждане, а еще и субъекты политики. Церковь не может господствовать над обществом, но может влиять на него через своих прихожан. Активное христианское присутствие в обществе может преобразить всю полноту социальных связей, сделать общество солидарным и сильным, и тем самым вынудить государство служить гражданам, вернуть его на службу общему благу. Не претендуя на особую роль для себя как отдельной организации, Церковь может активировать свое присутствие в обществе посредством гражданского участия христиан. Отношения Церкви и общества становятся ключевым условием оптимальных отношений церкви и государства, общества и государства.
«Церковь на Майдане» - это радикальный вызов для Церкви, привычно ищущей сепаратных договоренностей с государством и избегающей сложных социальных вопросов.
«Церковь на Майдане» - недоумение для государства, привыкшего видеть в Церкви лишь одну из корпораций («вам то чего?», «какое вам дело?»), а не выразителя общественных интересов.
«Церковь на Майдане» вызывает удивление у общества, смирившегося, что церковники занимаются только духовными вопросами, охотно говорят о невидимой душе и безразличны к живущим здесь и сейчас простым смертным.
«Церковь на Майдане» - возвращение Церкви к собственному призванию, без чего части общества и государство предоставлены сами себе и уничтожают друг друга в бесконечной войне всех против всех. Это новая связь Церкви и людей, которую нужно воспринимать как подарок и шанс.
«Церковь на Майдане» может быть избитой и проигравшей, но только там она сможет остаться верной Христу и своему призванию, а еще – сделать Царство Божье частично видимым в преображенных ситуациях, лицах, судьбах Майдана.
Примечания
Кох К. Християни в Європі. Нові шляхи передання віри. – К.: ДУХ І ЛІТЕРА, 2013. – 216 с.
Уолтерс А. Обновленное творение. Основы библейского мировоззрения. – К., 2013. – 206 с.
Комментариев нет
Отправить комментарий