«Париж стоит обедни». Чего стоит Киев?

Варфоломеевская ночь показала всем реформаторам, что инакомыслящим и инаковерующим праздновать пока рано. Это страшный символ того, как Европа встречала свою Реформацию и свое Новое время. А также того, на что готовы пойти исторические церкви и политические элиты, чтобы остановить преобразования и зафиксировать стабильность.

Глава протестантской партии Генрих Наваррский перешел в католицизм, ради того, чтобы заполучить престол. Для него ужасы Варфоломеевской ночи были забыты навсегда. При этом Франция потеряла свой шанс на масштабную Реформацию, а гугеноты – шанс на признание и мирную жизнь. Удивительно, как они сохранились до наших дней.

Нечто похожее случилось в том же веке на украинских землях. Интеллектуальная мода на протестантизм охватила элиту не надолго. Мощное интеллектуальное движение, вполне способное перерасти в движение национальное и при этом проевропейское, оказалось разменной монетой в борьбе за власть.

Протестантское предложение – высший авторитет Библии, культура чтения и дебатов, секуляризация церкви, свобода совести, важность личной веры, жизнь согласно призванию, освящение повседневности, оживление общинной жизни, простота церковной организации, личное благочестие, рациональный подход к вопросам веры и жизни по вере – с интересом обсуждалось, но не принималось.

А ведь это был едва не единственный шанс включить в европейские процессы и вырваться из византийско-московской колеи.

На сегодня во Франции можно найти около 300 тысяч реформатов и лютеран, потомков гугенотов. В Украине нельзя найти и трех тысяч всех реформатов, лютеран, социниан вместе взятых.  

Чего стоит Киев сегодня? Почему наследие Реформации оказывается невостребованным? 
Мы могли стать другими, на что мы променяли свой шанс?